Парень поймал за руку проходящего мимо Бориса:
— Боцман… Там у тебя разборки какието возле топки. Одного углежора сожгли.
— То-то из трубы дым странный повалил. Не паникуй, бывает. Главное, чтобы уголь в печь непрерывно поступал, остальное нас не должно волновать. Занимайся своими делами — скоро будем тормозить возле Читы, нужны расчёты.
— А что там?
— Знакомый алхимик один, кличка — Лучник. Заправимся углём и ещё кое-чего на борт примем. В общем, сам увидишь. И не раскисай! — Борис со всей силу хлопнул его по спине.
Паровоз остановился возле гигантской кучи бурого угля, на которой возвышалась долговязая фигура в плаще с капюшоном, скрывающим лицо. В руках она держала лук. К наконечникам стрел были примотаны какие-то угрожающие свёртки. Капитан, громыхая сочленениями, поднялся наверх.
— Что, как всегда, настороже? — усмехнулся Немо. — Тут же, кроме нас, никто не ездит?
— Осторожность не повредит, — сухо ответил Лучник. — Привёз?
— Как договаривались, — капитан извлёк из котомки учебник химии за девятый класс.
Лучник осторожно принял книгу, раскрыл её и любовно провёл пальцами по периодической таблице Менделеева. Затем достал из кармана светящийся шарик и кинул Немо.
— Томидий-321, мой новый элемент.
— Мог бы и поосторожнее, — проворчал Немо, — в прошлый раз такой штучкой весь котел раскурочило.
— В этот раз, если по-прежнему руки из задницы растут, исчезнете в милосердной вспышке. — Лучник собрался уходить.
— А чёрный уголь? У меня от бурого углежоры вялые…
— Обойдётесь. Тут другого нет.
Когда поезд начал набирать ход, Лис оглянулся назад — алхимик стоял на вершине угольной горы и махал им вслед зажатым в руке луком.
Когда светящийся шарик опустили в котёл, то вода в нём немилосердно взбурлила, а сам он стал накаляться, пока не стал малинового цвета. «Молния» понеслась вперёд, щёлкая астральные скорости, как семечки, вскоре перевалив за девятую. Штурман в панике оглянулся на старпо ма — побледневшая Вероника закусила губу. Паровоз сначала угрожающе скрипел и раскачивался, а затем принялся разваливаться прямо на ходу.
— Где Немо!? — прокричал он девушке. — Надо срочно эвакуироваться! «Молния» неуправляема!
— Ты не понимаешь, Лис! Это последний, третий Барьер — слишком долго мы шли к этому моменту…
— Как ты не понимаешь — нет никакого Владивостока! Священник был прав — мы катимся в ад!
— Мне без разницы. «Молния» — это я.
Чертыхнувшись, парень полез на крышу и нашёл капитана, стоящего возле смятой трубы и смотрящего вперёд, на зарождающееся сияние.
— Ну что, иеромонах Андрий? — Немо обернулся к навигатору. — Вот мы и у ворот рая. Ты рад?
— Опомнись! Это вечная петля Брюма! Из-за своих амбиций ты тянешь всех на Вечный Путь…
— И что? Как ты не поймёшь — достижение цели тут не главное. Разве бесконечно стремиться к своей мечте не есть лучшая доля для таких циников, как мы? — капитан сграбастал штурмана в охапку. — В чём дело, хитрый Лис? Неужели природная осторожность затмит твою путеводную звезду?
Красные линзы Немо яростно сверкнули:
— Тогда почему ты не воспользовался передатчиком из своей котомки, зачем спас меня в схватке с церковником?! Во что ты веришь — отвечай?!
— Я уже давно верю только своему чутью и глазам, капитан Никто, — штурман освободился от хватки капитана. — И они говорят мне, что надо убираться.
— Как хочешь. — Немо повернулся к накатывающему сиянию и раскинул руки, обнимая мир. — И да воздастся каждому по вере его!
Небеса разверзлись, явив грозный лик. Ударил колокол, и раскатистый голос громогласно известил:— Живым — живое, мёртвым — мёртвое!
Капитан окаменел в своей позе.
У паровоза прорезалось женское лицо. Старик, чертящий уравнения, вдруг прозрел и нашёл значение абсолюта, но мел выпал из его ослабевшей руки, потому что его глаза накрыли тёплые ладони:
— Надежда… Ты ли это?
Лис в ужасе спрыгнул в вагоны и побежал по составу. В одном вагоне, где гуляли странные люди в непривычной форме, его остановил дядя Боря:
— Ты куда? Выпей с нами! — боцман нетрезво махнул рукой. — Это отличные ребята! Говорят, что чехи, домой едут, с войны. Хорошая, душевная компания… Ну, куда ты?
В следующем вагоне сидели серьёзные солдаты со звёздочками на пилотках, а в соседнем — они же, но уже весёлые и в боевых наградах, наяривали на гармошках. Далее были плацкарты, в которых обычные люди в меняющейся от вагона к вагону одежде читали газету «Правда». Затем опять чехи…