Его голос дрогнул и в нем была бесконечная печаль, когда он продолжил:
– Что-то, называй это как хочешь, говорит мне, что я не выйду отсюда живым, но мне кажется, что я вижу, как я отправляю вас на Землю идущих рука об руку.
– О, профессор! – Милдред плакала. – Ты не должен говорить о том, чтобы покинуть нас. Мы найдем какой-нибудь способ сбежать, и ты вернешься на Землю вместе с нами.
– Может быть, и так, может быть, и так, – успокаивал он ее. – Теперь я собираюсь лечь у огня и попытаться забыться сном.
Потянулась долгая ночь. Эрнест и Милдред сидели поближе к углям и говорили обо всем, кроме своей растущей жажды и голода и того факта, что дым медленно заполнял комнату.
Наконец они заговорили о любви, и Эрнест впервые прижал ее к своей груди.
– Моя Лунная девочка, – прошептал он.
– Как давно ты любишь меня? – дрожащим голосом спросила девушка.
– С того дня на берегу моря, когда ты стояла на скале и бросала вызов шторму.
– Как давно это было, – пробормотала она и положила голову ему на плечо.
Профессор спал урывками, и однажды его спутники услышали бормотание: "внимающая любовь может услышать шелест крыла".
Роковые часы тянулись незаметно. Эрнест пытался отвлечь Милдред от мыслей об их бедственном положении, рассказывая ей о своей преданности. Время от времени он вставал и подбрасывал в огонь еще угля.
Через несколько часов профессор Берк проснулся в безумном возбуждении и вскочил на ноги с криком
– Послушайте! – продолжил он, прежде чем пара смогла обрести дар речи. – Наши друзья из Тихо отправятся на поиски нас, как только рассветет. Наш самолет, припаркованный там, на открытом месте, виден за много миль, и они наверняка его найдут. Тогда они начнут обыскивать пещеры в поисках нас. Вход в дом Он-Она привлечет их так же, как это произошло с нами. Но как мы должны подать им сигнал? Есть только один способ, и я нашел его. Как только наступит утро, мы возьмем ножку скамейки и начнем непрерывно колотить в дверь, пока они нас не услышат. Их атолучи тогда вытащат нас в два счета.
– Ночь длится около двенадцати часов – половина прошла. Мы можем дождаться их без особых страданий. А теперь вы, дети, идите спать и забудьте о своих проблемах. Ты была права, Милдред – я буду жить, чтобы посмеяться над чудовищем и вернуться на Землю вместе с тобой!
Эрнест чувствовал, что восторгу его друга не хватает искренности, но признал этот план их единственной надеждой и удивился, почему он сам до этого не додумался.
– Милдред сказала вам, что мы найдем способ, профессор, – с энтузиазмом произнес он и повернулся к девушке, чьи глаза сияли радостью. Профессор велит нам спать. Должны ли мы повиноваться?
– Я никогда так не бодрилась, и мне не так хочется пить, – ответила Милдред. – Я хочу оставаться на ногах так долго, как только смогу.
Итак, они втроем снова сели и поговорили о многом, но не о дыме, который медленно, но верно заполнял комнату.
Тянулась долгая ночь. Они разговаривали до тех пор, пока от жажды у них не пересохли языки, а дым не стал почти невыносимым. А потом они сидели, рассеянно уставившись в огонь, с мыслями, которые не осмеливались произнести вслух. …И ужасная ночь продолжалась.
– Мы должны лечь лицом к полу, – выдохнул Эрнест, когда дым начал рассеиваться. – Там нам будет легче дышать.
Затрудненное дыхание профессора вскоре перешло в дремоту, но Эрнесту и Милдред, лежавшим, прижавшись лицами к шершавому полу, сон казался лишь насмешкой. Бледное лицо девушки выражало ее безмолвное страдание.
– Моя храбрая маленькая девочка, – сумел хрипло прошептать Эрнест и привлек ее к себе, пока их губы не встретились в трогательном поцелуе.
Призрачные часы тянулись в темноте, ожидавшей рассвета. Профессор Берк продолжал спать, несмотря на то, что задыхался и кашлял. Дым становился таким плотным, что Эрнест не решался подбросить дров в костер, но когда он ненадолго дал ему погаснуть, вскоре началось оцепенение. Он знал, что страдания Милдред, должно быть, сильнее, чем у него, и хотел закричать от бессилия, поражаясь в то же время невероятной стойкости девушки.
После того, что казалось еще одной вечностью. Профессор Берк проснулся, по-видимому, насторожившись, и прерывистым шепотом снова умолял своих спутников искать передышки во сне, заверяя их, что он не будет спать и будет ухаживать за огнем.
– Я разбужу тебя, когда придут ребята из Тихо, – подбодрил он. – Я предсказываю, что они будут здесь в течение двух часов после восхода солнца.