— Через несколько месяцев после операции.
— Расскажите нам об этом.
— Капо и эсэсовцы на этом заводе были особенно жестокими. И Эмма, и я еще не успели поправиться. Мы едва дотягивали до конца дня. Потом Эмма стала терять сознание прямо на рабочем месте. Я была в отчаянии и не знала, как ее спасти. Мне нечем было подкупить капо, негде было ее спрятать. Я садилась рядом с ней, поддерживала ее, чтобы она не упала, часами разговаривала с ней, чтобы она держала голову прямо и двигала руками. Это продолжалось несколько недель. А однажды у нее случился глубокий обморок, и я не могла заставить ее очнуться. И ее забрали… в газовую камеру…
По полным щекам Иды Перец текли слезы. Зал притих.
— Мне кажется, следует объявить короткий перерыв, — сказал судья.
— Моя мать хотела бы продолжать, — возразил юноша.
— Как вы пожелаете.
— Потом, после войны, вы вернулись в Триест и вышли замуж за Йешу Переца, лавочника?
— Да.
— Мадам Перец, мне крайне неприятно, что я вынужден задать следующий вопрос, но он очень важен. В вашем организме произошли какие-то физические изменения?
— Я нашла одного врача-итальянца, который заинтересовался моим случаем и лечил меня целый год. После этого у меня снова начались менструации.
— И вы забеременели?
— Да.
— И что произошло дальше?
— У меня было три выкидыша, и врач сказал, что лучше всего удалить мне другой яичник.
— Минутку, давайте разберемся. Вам облучали оба яичника, не так ли?
— Да.
— Одновременно и в течение одинакового времени — пять — десять минут?
— Да.
— Но если вы смогли зачать, имея облученный яичник, то следует предположить, что оба яичника были вполне жизнеспособны?
— Они не были убиты.
— Таким образом, у вас удалили здоровый и жизнеспособный яичник?
— Да.
Сэр Роберт Хайсмит почувствовал общее настроение. Он сунул Честеру Диксу записку: «Допросите ее сами и крайне осторожно». Дикс не стал особенно докучать свидетельнице своими вопросами и закончил, как и раньше, утверждением, что операцию ей делал не доктор Кельно.
— Вы можете идти, — сказал Гилрей матери и сыну. Когда женщина встала, юноша обнял ее сильной рукой за талию. Все, кто был в зале, встали и стоя провожали их глазами.
18
Когда сэра Фрэнсиса Уодди приводили к присяге, напряжение в зале заметно ослабло. Это был спокойный деловитый человек, который говорил на том же языке, что и все присутствующие.
Брендон О’Коннер встал.
— Сэр Фрэнсис, вы член Королевского колледжа врачей, член Королевского колледжа хирургов, сотрудник кафедры радиологии и профессор терапевтической радиологии Лондонского университета, директор Уэссекского медицинского центра и Института радиотерапии имени Уильямса?
— Да.
— И кроме того, — добавил О’Коннер, — вы были возведены в рыцарское звание за три десятилетия плодотворной работы?
— Да, такая честь была мне оказана.
— Вы читали показания, в которых утверждается, что, если полуквалифицированный технический работник облучает большой дозой рентгеновских лучей семенник или яичник, то, скорее всего, будет затронут и другой семенник и яичник?
— Без всякого сомнения, особенно когда речь идет о семенниках.
— И хирург, удаляя облученный семенник или яичник, в интересах пациента должен удалить и другой?
— Если он исходит из этих соображений. Но я сказал бы, что они необоснованны.
— Скажите, сэр, если яичник или семенник были облучены рентгеном, не важно, какой интенсивности и когда это было — в сорок третьем году или сейчас, — есть какие-нибудь основания опасаться появления в нем раковой опухоли?
— Абсолютно никаких, — решительно ответил сэр Фрэнсис.
Присяжные насторожились. Сэр Адам Кельно сердито нахмурился.
— Значит, абсолютно никаких? — повторил О’Коннер. — Но у специалистов могут быть по этому поводу и иные мнения?
— Только не в сорок третьем году. Да и сейчас я ничего подобного в литературе не встречал.
— Таким образом, ни в сорок третьем году, ни сейчас после облучения семенника или яичника не было и нет абсолютно никаких медицинских оснований удалять этот орган?
— Абсолютно никаких.
— Больше вопросов нет.
Сэр Роберт Хайсмит быстро оправился от полученного удара и зашептался с Честером Диксом. Тот стал копаться в бумагах, а сэр Роберт встал, покачиваясь, по своему обыкновению, с носков на пятки.
— Сэр Фрэнсис, давайте предположим, что мы находимся в Центральной Европе двадцать лет назад и что некий квалифицированный хирург уже несколько лет находится в концлагере, не имея никакой возможности следить за прогрессом медицины. Вдруг он сталкивается с серьезной проблемой радиационных повреждений. Могут у него возникнуть подобные опасения?