— Сколько времени может занять удаление яичника — от первого разреза до конца?
— Почти полчаса.
— Есть какой-нибудь смысл в том, чтобы сделать это за пятнадцать минут?
— Никакого, если только нет каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств, например кровотечения в брюшную полость. В остальных случаях я бы сказал, что оперировать с такой скоростью — это плохая хирургия.
— Может существовать какая-нибудь связь между скоростью проведения операции и послеоперационным кровотечением?
Лайтхол задумался, глядя в потолок.
— Ну, если хирург спешит, то у него нет времени правильно обработать культю, как я говорил. Он просто перевяжет ее и посмотрит, нет ли кровотечения.
Пока Оливер Лайтхол собирался с мыслями, Баннистер бросил взгляд на присяжных.
— Вы можете что-то еще добавить, профессор?
— Когда я обследовал этих четырех женщин, я совершенно не удивился, узнав, что одна умерла в ночь после операции, а другая так и не смогла поправиться. Я убежден, — сказал он, глядя прямо на Адама Кельно, — что причина была в неправильной перевязке культи.
Становилось все более очевидно: Оливер Лайтхол согласился дать показания потому, что был глубоко возмущен тем, что увидел.
— Если хирург, проводя серию операций, не моет рук и не стерилизует инструментов после каждой из них, что может произойти?
— Я не могу себе представить, чтобы хирург не выполнял этих важнейших правил. Со времен Листера это равнозначно преступной халатности.
— Равнозначно преступной халатности, — повторил Баннистер тихо. — И каковы были бы результаты такой преступной халатности?
— Серьезная инфекция.
— А что вы скажете о подготовке операционной?
— Все должно быть по возможности стерильно — маски, халаты, антисептики. Например, вот сейчас в этом зале вся наша одежда полна бактерий. Во время операции они были бы занесены по воздуху в открытую операционную рану.
— Зависит ли вероятность кровотечения от выбора обезболивающего средства?
— Да. Известно, что при спинномозговом обезболивании риск кровотечения особенно велик из-за падения кровяного давления. И он еще вдвое возрастает, если свежая культя не обработана должным образом.
— Сколько времени заживает операционная рана после обычного успешного удаления яичника?
— Примерно неделю.
— А не несколько недель, не месяцы?
— Нет.
— А если это затягивается на несколько недель, из раны выделяется гной и распространяется гнилостный запах, о чем это говорит?
— Об инфицировании в ходе операции, о неправильном проведении операции, о недостаточной антисептике и стерилизации.
— А что насчет иглы?
— Сейчас подумаю. Ну, допустим, она прошла через мягкие ткани спины и вошла в спинномозговой канал. При этом может быть повреждена оболочка спинного мозга. Это может вызвать неизлечимое увечье.
— И боли, которые пациент может испытывать всю жизнь?
— Да.
— Расскажите нам, пожалуйста, о результатах вашего обследования этих четырех женщин.
— Милорд, я могу воспользоваться своими записями?
— Безусловно.
Лайтхол надел очки и порылся в карманах.
— Я буду говорить о них в том порядке, в каком они давали свои показания. Первая — одна из пары близнецов, Йолан Шорет из Израиля. У нее была ярко выраженная недостаточность шва. Там был дефект ткани, можно сказать, дыра, отверстие, ведущее в брюшную полость и прикрытое только кожей.
Он обратился к судье:
— Для наглядности я буду указывать размеры в пальцах.
— Господам присяжным это понятно? — спросил судья.
Все кивнули.
— Так вот, шрам у миссис Шорет был в три пальца шириной, и там была грыжа, что указывает на неполное заживление.
Он снова стал листать свои заметки.
— У ее сестры, миссис Галеви, был крайне короткий разрез, в два пальца шириной и чуть больше одного пальца длиной. Очень маленький разрез. У нее тоже был дефект в середине шва, где он плохо зажил, и темно-коричневая пигментация от облучения.
— Ожог, видный до сих пор?
— Да. А хуже всех обстояло дело у третьей дамы — миссис Перец из Триеста. Той, показания которой переводил ее сын. Ее рана была закрыта всего лишь буквально на толщину листа бумаги. У нее такой же дефект стенки брюшной полости, и тоже очень маленький разрез — всего в два пальца.
— Позвольте мне вас прервать, — сказал Баннистер. — Вы сказали, что ее рана была закрыта всего на толщину листа бумаги. А какой толщины обычно бывает стенка брюшной полости?