— И на следующий день вы явились в пятый барак, чтобы ассистировать при операциях?
— Нет.
— И что предпринял Фосс?
— Ничего.
27
Арони и Иржи Линка четыре дня усердно допрашивали Лену Конска, но не смогли обнаружить больших изъянов в ее истории. Она признавала, что виделась со своим двоюродным братом Эгоном Соботником в конце войны, но встреча была очень короткой. Он сказал ей тогда, что хочет уехать подальше, чтобы не жить в окружении призраков.
Но от Арони не так просто было отделаться. И ведь он знал, что у Лены Конска хватило хитрости прожить пять лет на нелегальном положении. Каждый день он приносил ей газеты, с сообщениями о процессе и принимался упрашивать ее, перемежая просьбы угрозами.
Когда они в очередной раз поднимались по лестнице в ее квартиру, Линка сказал, что пора с этим кончать.
— Мы попусту тратим время. Может быть, старая ведьма что-то и знает, но она слишком хитра.
— Пока Прага не получит какой-нибудь новой информации о Соботнике, мы не можем оставить ее в покое.
— Ну, как знаешь.
— А что, если мы обнаружим, что вы нам лгали? — сказал Арони Лене Конска.
— Вы опять за свое?
— Мы знаем, что вы умны. Достаточно умны, чтобы сохранить свою тайну от всех, кроме Бога. Но перед Богом вы за это ответите.
— Перед каким Богом?! — воскликнула она. — Где был этот Бог в концлагерях? Если хотите знать, то ваш Бог, по-моему, уже совсем дряхлый и никуда не годится.
— Вы потеряли всю свою семью?
— Да, этот самый милостивый Бог забрал их к себе.
— Так вот, они сейчас гордились бы вами, мадам Конска. Они будут еще больше гордиться вами, когда Адам Кельно выиграет этот процесс из-за того, что вы нам ничего не сказали. Память о них не даст вам покоя. Можете быть в этом уверены, мадам Конска. И чем ближе к старости, тем отчетливее вы будете видеть их лица. Вы никогда не сможете забыть. Я это знаю, я пробовал.
— Арони, оставьте меня в покое.
— Вы были в Праге, в Пинхасовой синагоге. Вы видели это, да?
— Перестаньте.
— Имя вашего мужа стоит на стене мучеников. Я видел — Ян Конска. Это его фотография, верно? Красивый был мужчина.
— Арони, вы сами не лучше нациста.
— Мы разыскали несколько ваших соседей, — продолжал Арони. — Они помнят, как вернулся Эгон Соботник. Они помнят, что он жил у вас, в этой квартире, шесть месяцев и только потом исчез. Вы солгали нам.
— Я сказала, что он оставался недолго. Я не считала, сколько дней. Ему не терпелось уехать.
Раздался телефонный звонок. Звонили из Праги, из штаб-квартиры полиции. Иржи Линка некоторое время слушал, потом попросил повторить и передал трубку Арони.
Арони медленно положил трубку и с искаженным лицом повернулся к женщине. Глаза его были страшны.
— Нам звонили из Праги.
Лена Конска ничем не выдала своих переживаний, но она не могла не видеть, как ужасно изменилось лицо Арони-охотника.
— Полиция нашла показания, датированные сорок шестым годом. Три человека показали, что Эгон Соботник был замешан в истории с операциями, которые делал Кельно. Вот когда он скрылся из Братиславы, да? Хорошо, мадам Конска, решайте. Скажете вы нам, где он, или я найду его сам? А я его найду, вы это знаете.
— Я не знаю, где он, — упрямо повторила она.
— Ну, как хотите.
Арони взял свою шляпу и сделал Линке знак уходить. Все вышли в тесный коридор.
— Минутку. А что вы с ним сделаете? — спросила женщина
— Если вы вынудите меня его найти, мы им займемся всерьез.
Она провела языком по пересохшим губам.
— Насколько я знаю, его вина очень невелика. Если бы вы вдруг его нашли… на какие условия он мог бы рассчитывать?
— Если он даст показания, то выйдет из зала суда свободным.
Она в отчаянии посмотрела на Линку.
— Обещаю вам это как еврей, — сказал тот.
— Я поклялась… — произнесла она дрожащими губами. — Я поклялась… Он сменил имя — теперь он Тукла. Густав Тукла. Он один из директоров завода имени Ленина в Брно.
Арони что-то прошептал на ухо Линке, и тот кивнул.
— Нам придется задержать вас, чтобы у вас не было искушения позвонить ему до того, как мы с ним встретимся.
28
— Доктор Вискова, вы можете припомнить историю с близнецами, которых держали в третьем бараке?
— Когда я туда попала, там уже были близнецы из Бельгии — Тина и Элен Блан-Эмбер, их облучили, и доктор Дымшиц удалил у них по яичнику. Позже туда прислали еще две пары близнецов — сестер Кардозо и Ловино из Триеста. Помню, в какой я пришла ужас, ведь они были такие молодые, самые молодые во всем бараке. Позже их снова облучили.