— Так вот, доктор Кельно, я утверждаю, что, если подсчитать все выполненные вами операции по удалению яичников и семенников, которые зарегистрированы в этом журнале, то получается двести семьдесят пять, а ассистировали вы еще около ста раз.
— Я не могу припомнить точное число таких операций. Вы сами видите, что всего их было почти двадцать тысяч. Как я могу помнить точные цифры?
— Доктор Кельно, — продолжал Баннистер, — вы слышали показания Туклы о том, что до вашего отъезда из лагеря «Ядвига» были заполнены еще два таких журнала. Это верно?
— Вероятно, да.
— И как вы думаете, о чем свидетельствовали бы те два журнала, если бы они вдруг нашлись? Не получилось бы в итоге что-нибудь около тысячи операций, которые вы сделали или на которых ассистировали?
— Пока я не увижу этого своими глазами, я ничего сказать не могу.
— Но вы согласны с тем, что сделали или помогали делать триста пятьдесят операций, как следует из этого журнала?
— Думаю, что это верно.
— И теперь вы признаете, что в вашем распоряжении был анестезиолог и что на самом деле вы никогда не делали сами обезболивания в операционной, как вы показали раньше?
— Я не помню.
— Теперь я попрошу вас снова раскрыть третью страницу вашего заявления в Министерство внутренних дел. Я процитирую ваши слова: «Я категорически отрицаю, что когда-нибудь делал операции здоровым мужчинам или женщинам». Вы писали это в сорок седьмом году?
— Тогда мне это помнилось именно так.
— И точно такие же показания вы дали здесь, в этом зале?
— Да.
— Откройте, пожалуйста, регистрационный журнал на семьдесят второй странице, найдите четвертую операцию снизу, сделанную Олегу Солинке, и расскажите об этой операции суду.
— Здесь написано… «Цыган… по судебному приговору».
— А какая операция?
— Кастрация.
— Это ваша подпись как хирурга там стоит?
— Да.
— Теперь будьте добры, откройте двести шестнадцатую страницу. Там в середине стоит греческая фамилия — Популос. Зачитайте, пожалуйста, милорду судье и господам присяжным диагноз, описание операции и имя хирурга.
— Там тоже был судебный приговор.
— Кастрация, которую вы произвели, потому что этот человек был гомосексуалистом?
— Я… Я…
— Будьте добры, откройте теперь двести восемнадцатую страницу. Там, в самом верху, вы видите имя и фамилию женщины — вероятно, немки, некоей Хельги Брокман. Что там про нее говорится?
Кельно молча смотрел в журнал.
— Что же вы молчите?! — воскликнул Гилрей.
Кельно отхлебнул большой глоток воды.
— Верно ли, — спросил Томас Баннистер, — что у этой женщины-немки, уголовной преступницы, отправленной в лагерь «Ядвига», были по судебному приговору удалены яичники за то, что она занималась проституцией, не будучи зарегистрированной проституткой?
— Я думаю… это возможно.
— А теперь, будьте добры, откройте триста десятую страницу и найдите — сейчас скажу — двенадцатую строчку сверху. Там стоит русская фамилия — Борлацкий, Игорь Борлацкий.
Кельно снова молчал.
— Я бы посоветовал вам ответить на вопрос, — сказал Гилрей.
— Это кастрация умственно неполноценного человека по судебному приговору.
— Чем были больны эти люди?
— Ну, у этой проститутки, вероятно, была какая-нибудь венерическая болезнь.
— Разве в таких случаях женщине вырезают яичники?
— Иногда.
— Хорошо, тогда расскажите, пожалуйста, милорду судье и господам присяжным, что это за болезнь — умственная неполноценность и каким образом ее можно излечить кастрацией.
— Это безумие, но немцы такое делали.
— А что это за болезнь — «цыган»?
— Германские суды приговаривали некоторых людей к кастрации как «представителей низшей расы».
— Теперь, пожалуйста, откройте двенадцатую страницу. Там, в нижней трети страницы, зарегистрирована кастрация некоего Альберта Гольдбауэра. Какой там диагноз?
— Судебный приговор.
— За что?
— За воровство.
— Что это за болезнь — «воровство»?
Адам снова ничего не ответил.
— Верно ли, что воровство было самым обычным занятием и что вы сами были к нему причастны? В лагере «Ядвига» этим занимались все, не так ли?
— Да, — хрипло произнес Кельно.
— Я утверждаю, что в этом журнале зарегистрированы двадцать случаев, когда вы по судебному приговору оперировали здоровых людей, пятнадцать мужчин и пять женщин, — кастрировали их или удалили оба яичника. Я утверждаю, что вы говорили неправду, когда здесь, в этом зале, сказали, что никогда не делали операций по судебному приговору. И вы делали такие операции, доктор Кельно, не ради спасения их жизни и не потому, что это были отмершие органы, чем вы оправдывались раньше. Вы делали это потому, что получали такой приказ от немцев.