— Печатаю на машинке.
— А вам не нужна секретарша? Я не только печатать умею. Вы не смотрите, что я не накрашена. Я после бассейна. Когда я в полном боевом окрасе, на меня все мужики оглядываются. — Девица вдруг дернулась и быстро допила свой напиток. — Вот, сволочь, заявился…
— Кто заявился? — Сергей оглянулся. Возле дверей стояла группа разодетых "по фирме" молодых людей и, смеясь, говорила о чем-то между собой. — Вы, что, подружка кого-нибудь из них?
— Я подружка всякого. Хозяин пришел.
— Сутенер, что ли?
— Это для вас он сутенер, а для меня — хозяин. Вы думаете, у нас работа сахар, раздвинула ножки и греби деньги лопатой? Как бы не так. Всем платить надо: и хозяину, и швейцару, и милиции, а если кому не угодишь, могут и фейс попортить.
— А, Людмила, чего это ты в наши края зачастила? Промышляешь? — Перед столиком остановилась уже знакомая Николаеву белокурая официантка.
— Да нет, что ты, это я просто заскочила стакан соку выпить, а то кафе в бассейне только в одиннадцать открывается. — В голосе у девицы появились заискивающие нотки. — Все, Альбина, я допила и ухожу. Меня уже нет. — Она подхватила стоявшую возле стойки сумку и как ошпаренная выскочила из бара.
— Терпеть не могу этих недоучившихся пэтэушниц, — сказала официантка, убирая со стола посуду. — Мозгов как у курицы, готовы за бокал шампанского и порцию сосисок любому мужику отдаться. На большее у них ума не хватает.
— На что большее? — спросил журналист.
— Да это я так… Ну как, видели вчера варьете?
— Я не попал в ресторан.
— Ну, вы как маленький, надо было заранее заказать место или сунуть Феде чирик.
— Я первый раз здесь и не знаю ваших порядков.
— Да порядки везде одни. Если хотите, я могу заказать вам столик, — предложила Альбина, заканчивая складывать на тележку использованную посуду.
— Если вам не трудно, — сказал Сергей, подсчитывая в уме, во сколько ему обойдется это предложение и свои скромные финансовые возможности.
— Кстати, вас можно поздравить?
— С чем?
— Говорят, у вашей машины за ночь колеса выросли.
— Вы хотите сказать, что кто-то почувствовал угрызения совести и решил поставить их на место?
— Что, еще не видели? Сходите посмотрите.
— Действительно, что я сижу, — журналист допил кофе и встал. — Подобное чудо надо лицезреть своими глазами.
— Ну, а как насчет столика? Заказать вам?
— Обязательно. Я вечером зайду.
Николаев обошел вокруг машины. У его "ласточки" действительно "выросли" за ночь колеса. Директор гостиницы, похоже, был человеком слова и в какой-то степени кудесником, сказал, что колеса завтра будут, и они появились, как по мановению волшебной палочки. Странно это, странно это…
Журналист нагнулся и потрогал покрышку. Он хоть и не разбирался в резине, но это явно были не его шины, да и диски у него были ржавые, местами погнутые, а эти сияли свежей краской, как только что с завода. Может, подобным образом ворюги как-то хотели искупить свою вину? Сергей с сожалением подумал, что зря не сфотографировал свою старушку на березовых чурбачках, ведь, если рассказать, никто не поверит. Он открыл машину. На сиденье водителя лежал листок с отпечатанным на ксероксе рекламным текстом: "Установка на колеса болтов с секретом — лучшая защита от воров. Болты вы можете приобрести на любой автозаправочной станции или на станциях автосервиса. Цена комплекта 10 рублей". Шутники чертовы! А вообще-то, они правы, давно надо было разориться и поставить "секретки" на колеса. Журналист завел машину, сделал круг вокруг гостиницы и направился в сторону рыболовецкого колхоза.
Отдел техники безопасности находился на территории рыбпорта. Сергею пришлось долго плутать между огромных гор уже окаменевшей соли, штабелей старых бочек, ящиков и бухт толстых просмоленных канатов, прежде чем он наткнулся на небольшой домик, на двери которого висела табличка "ОТБ". В отделе находились два человека. В тот момент, когда Николаев вошел, они о чем-то громко спорили между собой и даже не расслышали стука в дверь. Увидев постороннего, оба мужчины тут же замолчали и разошлись в разные стороны.
— Здравствуйте, — Сергей сделал вид, что ничего не заметил. — Мне нужен товарищ Рудзитис.
— Я Рудзитис, — сказал коренастый мужчина в расстегнутой на груди рубашке, из-под которой выглядывала тельняшка. — Новенький? На работу устраиваешься?
— Нет, я журналист и хотел бы с вами поговорить.
При слове "журналист" разгоряченное спором лицо мужчины вдруг застыло и, в буквальном смысле на глазах, посерело.