Солнце стояло высоко, когда Хойман, измученный усталостью и горем, на минуту забылся.
А в это время остальные обитатели вилл, юный Пирэ и учащиеся седьмого класса гимназии, носящей имя великого педагога, только-только начали просыпаться.
Сергей Таск
НИ ТЫ, НИ Я
© Sergei Task.
В окна давно бил яркий дневной свет, и она никак не могла от него закрыться. Она понимала, что надо подняться, опустить жалюзи, но сил на это не было. Выпитое под утро снотворное, сразу три таблетки, вдавило голову в подушку. Она все же заставила себя встать, доплелась до ванной комнаты и пустила горячую воду. Сидя на краю ванны, она впала в забытье, пальцы механически выдавливали из флакона тонкую струйку. Пена вываливалась наружу, сползала по ногам.
На полочках стояли разные безделицы. Монах с торчащим из-под сутаны членом… папа римский на троне в виде ночного горшка… коленопреклоненная монашка, к которой сзади прильнул игривый Купидон…
В ванной она сразу уснула. Глаза блаженно закрылись, лицо разгладилось. Самым большим успехом она пользовалась у тех, кто никогда не назвал бы ее красивой.
Стукнула дверь лифта. Мужчина в светлом плаще остановился перед № 23, огляделся по сторонам и быстро открыл дверь своим ключом. Бросив взгляд в сторону ванной, он прошел в спальню и, не раздумывая, рванул на себя верхний ящик бюро. Все вывалилось на ковер. Того, что он искал, ни в этом ящике, ни в следующем не оказалось. Нижний ящик был заперт. Он открыл замок английской булавкой, валявшейся рядом, но обнаружил лишь дневники и письма, а они его не интересовали. Он переворошил кровать, повыкидывал белье из шкафа, заглянул во все углы, даже в коробку с нитками — ничего.
Он остановился на пороге ванной комнаты. Женщина спала, рука свесилась через край. Он расстегнул ремень, не сводя с женщины тяжелого взгляда. Вытащив ремень из брюк, он с оттяжкой ударил женщину по голому плечу.
Женщина с криком проснулась. Она неумело уворачивалась от ударов, безуспешно попыталась выскользнуть из ванной. Ее спина, плечи, руки покрылись красными рубцами. Женщина вскрикивала, но не звала на помощь.
— Куда ты его дела, воровка? — он намотал на руку длинную мокрую прядь и повернул женщину к себе лицом. — Где пушка, спрашиваю?
— Не здесь, — выдохнула Эми. — Правда, Макс.
Он оттолкнул ее и стал заправлять ремень в брюки.
— Чтобы в пять пушка была у меня. Вместе с товаром. Ты же не хочешь, чтобы твое хорошенькое личико попортили. А, Эми?
— Нет, — сказала она.
— Не слышу?
— Нет, — повторила она громче.
— Значит, договорились.
Макс прикрутил кран и ушел, шлепая по воде.
После короткого шока ею овладело бешенство. Она влетела в разгромленную спальню и начала крушить все, что попадалось под руку, сладострастно рвать дневники, письма, записные книжки, пока не выдохлась. Тогда она нашла сигареты, закурила.
Где-то заиграли бодрый военный марш.
Эми сидела с ногами на постели, пепел падал на одеяло.
Раздался резкий свист с улицы.
— Ах ты, маленький засранец, — произнес мужской голос. — Ну, погоди же!
Кто-то тяжело протопал под окнами.
Эми разглядывала свои руки. Взяла с тумбочки лак, накрасила один ноготь. Увидела на полу тетрадь. На обложке детским почерком было выведено по-польски: Эльжбета Эмилия Радович.
Эми нагнулась за тетрадью. Она листала ее, бормоча отдельные слова. Вдруг зашлась от смеха. Она откинулась на подушки и тут же скривилась от боли. Переползла на ковер и принялась что-то искать в груде бумаг. Нашла. Это была старая, с выпадающими страницами телефонная книжка. Эми раскрыла ее на букве "Р", надолго задумалась. Решившись, придвинула к себе аппарат, набрала номер.
Потянулось томительное ожидание.
— Алло? — Эми вздрогнула от собственного голоса. — Ты?.. — И в сторону злобно: — Ну да, где ж тебе еще быть! — Потом снова в трубку: — Что ты шипишь по-польски, забыла, чему тебя в школе учили? Как отец? Когда это случилось? Я не знала. — Она все больше раздражалась. — Я ж говорю — не знала! Взрослым не задают таких вопросов. Алло? А что соседка, еще жива? Кто, я соскучилась? — у нее вырвался нервный смешок. — Скажешь тоже! Какие четки? Да? Сейчас проверю.
На полу валялась деревянная шкатулка. Эми все из нее вывалила, нашла детские янтарные четки и снова взяла трубку.