– Он прав, хоть мы и знакомы всего день, никакого высокомерия я не заметил в нем. Разве высокомерный тип смог бы дружить с бывшим солдатом и невезучим сыном семьи Фукусима?
– Фукусима? Постойте, это что, шутка какая-то?
– Быстро же ты пьянеешь, Стью…
– О чем это он? – пытается понять происходящее Ганс.
– Я знаю Рокуро больше, чем он меня. Если ты не против, расскажу немного за тебя.
– Не надо Степа, надо бы самому раскрыться. Слушайте, на самом деле я правда сын Атсуши и Акэйн Фукусима. Меня воспитывали как человека, который в будущем должен будет управлять если не Немезисом, то людьми, как шестерками колоды. В раннем детстве азбуку заменила управленческая деятельность и психология. Я никогда не хотел быть кукловодом, всю жизнь я хотел стать лучше родителей. Добиться большего, чем они, обрести свободу, которая никогда не снилась отцу. До восемнадцати лет я жил в золотой клетке, тогда родители пытками принуждали меня к наследованию их дела. На родного сына было плевать, им нужен был лишь наследник. Но если бы не
один момент. Рокуро, которого вы сейчас видите не стало бы. А именно – клонирование. Когда родители получили эту дорогую технологию, они создали одного копию меня путем полного копирования клеток. Конечно, память они не смогли скопировать, поэтому невозможно было воссоздать личность, идентичную мне. Они внедрили в клона искусственный интеллект, знающий всё об управлении, экономике и японских боевых искусствах, сохраненных в библиотеках Фукусима. Как вы наверняка знаете, после пепельной бури Японию стерло с лица земли. Род Фукусима смог сохранить память о японской культуре, после полного ее уничтожения. В клоне собраны все знания о Японии. Но ничего более он не умеет. Этого было достаточно. Мастер в управлении, притом послушный. Родителям не нужен был сын. Им нужен был робот, без обид Степа.
– Нашел время для шутки…
– После доработки клона, меня выставили на продажу, как ненужный хлам. Мне было наплевать, что произойдет дальше. Стоил я недорого. Всего пятьдесят тысяч реал за живого человека. Самым ожидаемым вариантом развития событий была продажа небольшой бандитской группировке, которые разобрали бы меня по частям и распродали по бешеным ценам. Взгляните – голова сына семьи Фукусима! Всего один миллион реал! Предложений было бы много. Подумать только, моя голова могла бы в руках бунтарей спровоцировать восстание против корпорации. Мне было уже наплевать на всё. Моя жизнь была полностью в руках родителей в прямом смысле слова… Перед продажей мне вживили в сердце чип, которым можно управлять особым пультом. Если бы я попытался сбежать, одно нажатие – мое сердце остановилось бы навечно. Если бы не Стью, с моей головой спокойно можно было бы играть в футбол. Стью купил меня у родителей и деактивировал чип. Мне очень сильно повезло, в Немезисе мало людей могут заплатить за свободу неизвестного человека. Родители до сих пор думают, что меня давно убили. На самом деле я для них был мертв с самого начала, точнее, не был живым.
– Рокуро, можно вопрос?
– Задавай.
– Почему ты после всего этого носишь фамилию своей семьи?
– Фамилия никогда не была для меня чем-то важным, но изредка задумывался о том, чтобы сменить на другую.
– Так почему не поменяешь?
– Мне нравится «Фукусима». В переводе с японского – счастье и удача. Только благодаря удаче я жив. И эта сережка. Ее Стью сделал сам. Ему она не особо понравилась, так что решил подарить мне. С детства любил играть в настольные игры только ради кубиков. Ведь если подумать: права и шансы на победу равны только тогда, когда у каждого единое оружие – случайное развитие событий. Кубик – беспристрастный судья. Но все-таки враг чаще бывает быстрее, выше, сильнее. Нельзя полностью отдавать волю случаю.
– Помню, когда мы с Рокуро стали хорошо общаться, я спросил: «Что лучше, удача или мастерство?». Рокуро ответил, что будь ты хоть самым метким стрелком в мире, случайно выронишь пушку из рук – и ты труп.
– Да. Было дело. Но сейчас я думаю по-другому.
– Боже, это просто невероятная история, для полного счастья не хватает, чтобы Ганс был инопланетным агентом.
– Конечно, ничего такого я не скрывал, но кое-что могу рассказать.
– А ты когда опьянеть успел?
– А ну тихо! Не перебивай!
– Теперь то он не такой вежливый, ха-ха.
– Расскажи что хотел, а потом я задам тебе вопрос, на который ты обязан будешь ответить честно, идет?