– Никто не тронет никого из нас.
– Да, Роки, никто и никогда. – улыбнувшись, продолжил Стью.
Ганс обыскивал труп Олеси, желая найти пушку Стью.
– Теперь я с вами, запомните этот день, Ганс Дюран не оставит нас умирать! – Протянув Стью его пистолет, что никогда не выстрелит, дополнил Ганс.
– Спасибо… Но одна проблемка есть…
– Да?
– У меня сука руки к стулу привязаны, как я тебе пистолет возьму?! – шутливо ругается Стью.
– А пафоса то сколько было! – смеется Роки.
– Черт, сейчас развяжу тебя.
– Слушай, Стью, как тебя вообще угораздило к ней в плен попасть?
– Дротик в шею, и я в спячке.
– Так она с самого начала хотела нас убить по одному?
– Она хотела собрать всех вас здесь, а затем прихлопнуть.
– Тебя пытали?
– Да, тупыми разговорами.
– То-то на тебе ран никаких нет.
– Стью, кушать хочешь?
– А то!
– А вот шиш тебе, нет у нас ничего.
– Вот сукин сын. А Степан то где? С вами тобой же отправился с берега.
– Охраняет остальных.
– Кого «остальных»? Все ведь тут.
– Такое дело. – долго рассказывал историю каждого из участников, но лишь то, что знал сам Рокуро.
– Я бы поверил в смерть девушки итальяшки, но Аппарат Президента… Никогда бы не подумал, что их ждет такая участь.
– Не бойтесь, парни, скоро мы выберемся отсюда.
– Верно говорит Ганс, пора идти дальше.
– Эй, парни, что за чертовщина тут произошла? Мы услышали выстрелы. – спросил Степан, ведя за собой остальных выживших к тупику.
– Ох, как мило, за нас переживали? – шутит Рокуро.
– Всё в порядке, мы вышли победителями и спасли Стью.
– Там на полу… Она ведь была с нами заодно.
– А это кстати виновница торжества. Она хотела пристрелить Стью, а затем и нас.
– Сколько же людей погибло по пути сюда.
– Не бойся, Стью, главное – мы живы.
– Стью, ты слышал гул?
– Ганс, ты чего вспомнил об этом? – удивился Рокуро.
– До сих пор слышу, но такое чувство, что он прямо под нами.
– Разве? Ты еще слышишь его?
– Да о чем вы вообще? Я не могу ничего засечь.
– Степа, от тебя в последнее время мало пользы.
– Еще посмотрим кто из нас сильнее.
– Обязательно, как только выйдем отсюда.
В один момент свечи вновь загорелись, а из стены сзади стула появилась вторая дверь и тут же открылась, взывая в синюю глубь острова.
– Миха, ты что-то понимаешь в сверхъестественном, что за свет там такой?
– Витя, я сам не в курсе. Но что-то какое-то странное ощущение вызывает.
– У тебя тоже?
– Точно, будто раненый ребенок зовет мать.
– Я войду туда.
– Маркрес, может быть это ловушка.
– И что ты предлагаешь, Веласко, стоять и пялиться на этот свет? Надо двигаться вперед, иначе остров сожрет нас. – помогая Лизе сесть на стул, подошел к двери Маркрес.
– Стой, мексиканец, мне кажется, или комната трещит?
– Ты о чем?
– Приглядись получше в пол.
Все решили посмотреть что там внизу, тогда гул стал доноситься отчетливо и громко, будто идет из головы. Синий свет стал казаться везде, откуда не возьмись. Комната все больше и больше покрывалась трещинами, заставляя изумленную компанию не обращать внимания ни на что иное, думая только лишь о загадочном свечении. На секунду показалось, будто время замерло насовсем, после этого, темная комната под землей преобразилась в прекрасные сады уже на поверхности. Сомнений не было, это всё иллюзия, которая подчинила разумы нашей восьмерки. Темная мягкая трава из которой росла лоза, обвивая собой четыре мраморные колонны, что возвышались к темно-синему небу. Между этих колонн сидел мужчина, полностью истощенный, иссушенный, прикованный толстыми мшистыми корнями острова, он не мог сдвинуться с места. Еле подняв свой взгляд на детей, он произнес: «Наконец, вы здесь…». Дети были заворожены непонятно чем, они лишь смиренно слушали каждое его слово: «Остров восседателя, вы смогли преодолеть такой долгий путь. Этот остров – центр всего человечества. Он есть в каждом из нас, остров – воплощение наших грез. Прямо сейчас он ревет и хрипит. Мне знаком этот крик, у вас он такой же истощенный, жалобный. Сердце всего мира спрятано здесь от грязных рук. Я берег его для вас, и имя мне – Артур Грэй, я первый восседатель этого острова, но Макс Нейльман обманул моего приемника. В тот день, когда он дошел до покоев восседателя, тот нарушил табу острова, и не воссоединился с семью душами братьев своих, оставив трон только себе. Артур Феникс – предыдущий восседатель, которого Макс Нейльман обратил в одного из своих марионеток. Феникс потерял разум, человечность! Что побудило Макса так поступить со всеми нами… Он ведь рос веселым мальчиком. За что он так с островом. Теперь его душа стала пустою полостью… Я ждал вас 50 лет. Возьмите сердце острова, но обязательно выйдите отсюда, иначе вас также вонзят корни острова, оставив вечно высасывать из вас жизненную энергию. С этим артефактом вы сможете попасть в покои Макса Нейльмана. Найдите… Найдите и убейте его, став новым восседателем… Тогда я прощу вам смерть моей дочери. Тогда вы сможете отомстить за близких, что пали от рук Макса Нейльмана. Тогда сможете узнать истину о том, что стало с вашим миром за 50 лет. Тогда мы сможем покоиться с миром». Он протянул Степану стеклянную колбу с золотой крышкой, в которой было запечатано гниющее, но еще бьющееся сердце острова. Изнутри колба заливалась кровью, не было никакой жидкости, чтобы содержать его достойно. Оно гнило и издавало ужасный звук, который пытался пробиться сквозь странное голубое стекло. Это было сердце мертвеца, но оно назло всем бедам не переставало биться и заливать всю колбу собственной кровью, а затем ее же и поглощать, как пищу, подобно изголодавшему вечному пленнику, что пожирает собственные руки ради выживания. Степан молча принял дар старика Артура, в страхе стать его следующей жертвой. Сердце источало желание пожрать всех и каждого, но само состояние хищника оставляло желать лучшего. И все-таки интересно, почему оно так жаждет жизни? Жаждет поглотить всех и каждого, кто хоть как-то сможет продлить его жалкое существование. Вскоре иллюзия Артура Грея перестала действовать, комната уже вела в две стороны, не имея никакого тупика. Уж не знаю, куда ведет новый путь, но тот, через который прошли Маркрес с сестрой и Михаил с Гансом исходила из знакомого мне места. 50 лет назад на острове был возведен небольшой храм, куда мог спокойно ходить Артур Грэй и оставаться на острове после смены восседателя. Сколько же времени прошло. Я помню этот подземный ход, но куда он ведет дальше? Не зная этого, я не смогу испытать своих детей. Мне пришлось воссоздать на поверхности множество марионеток, которых отправлю в убежище Артура Грея. Они уже бегут сюда, желая разорвать в клочья все, что движется и дышит, мне не удастся их контролировать на такой глубине.