— Не думаю. Метрическая система одна.
— Итак, рассказывай, что ты нарыл.
— Она не убивала.
— Ну, а кто? Кто тогда убил Морячку? Выпить хочешь?
— Кажется, мы уже пили.
— Что, такая сомнительная кандидатура, что боишься сказать?
— Нет. Впрочем, да. Это Юрий. Сын Комдива.
— Юрий, сын Комдива, — повторил подполковник. — Сын Леонида?! Ты смотри, что происходит! Все, как на подбор. Сын главного тренера сборной по футболу, сын Комдива и жена Мэра.
— Да, — подтвердил Алексей, — это наводит на определенные мысли.
— На какие?
— Пока не знаю.
— Расскажи, почему ты решил, что это не жена Мэра, а сын Комдива, Герой войны, выпускник Академии Генерального Штаба? — И не дожидаясь ответа Алексея, пропел: — Он был батальонный разведчик. А я писаришка штабной. Он был за Рассею ответчик. А я жил с евонной женой. Ах, милая, родная мама. Зачем ты так рано ушла? Итак? Надеюсь, это не голословные обвинения?
— Одна девушка обладает экстрасенсорными способностями, — начал Алексей. — И она его увидела.
— Опять во сне? Как Лаура Петрарку?
— Нет.
— Нет? А как? Как Хемингуэй большую рыбу?
— Нет.
— Нет? А других вариантов не существует. Я тебе уже говорил, Алексей: никакой — слово, производное от слова хиромантия, но как производное от слова на букву Х, но написанное не традиционно через букву И, а через Э. — Я не то, что абсолютно против, но нас не поймут там, — он, как в прошлый раз, махнул куда-то вверх.
— Его видела не только она.
— Кто?
— Я. — И Алексей рассказал, что видел, как будущий полковник Генерального Штаба расстрелял своих друзей, майоров в Новый Год.
— Почему же ты молчал? — спросил начальник милиции.
— Я думал, мне показалось.
— Нет. Ты был абсолютно уверен, что это он. Я тебе больше скажу: ты с ним разговаривал.
— Нет.
— А я говорю, да.
— Почему вы так уверены?
— Я тоже этот, как его? — Слово, производное от слова на букву Х, но написанное через Э, так как это слово одновременно производное от слова: хиромант. — Ты с ним разговаривал, черт побери! Как я раньше об этом не догадался?
— Нет.
— А я говорю, да!
— Нет. Это он разговаривал со мной.
— Что он тебе сказал?
— Я с тобой расплачусь.
— И все?
— Да. Больше ничего.
— Что это может значить? Ты не знаешь?
— Я не знаю. Я могу только предполагать. — И Алексею пришлось рассказать про штурм высоты в Афгане.
— Что он хотел подарить тебе на этот раз, ты не знаешь?
— Нет.
— Жаль. Так ты мог хотя бы мечтать о чем-то прекрасном. Теперь он тебе больше ничего не подарит. Его посадят на долго. Я хотел сказать, посадили бы, если бы у нас были доказательства. Ты не можешь давать против него показания. Твою информацию можно назвать только оперативной информацией. В суде она не пройдет.
— Что нам делать?
— Только выбивать из него показания.
— Вы это серьезно?
— Вполне. Главное вырвать у него признание, что это он убил Бобика. Про майоров, я думаю, он признается и так. Ты молодец, Алексей. У тебя призвание работать под прикрытием. Наградить я тебя не могу. Но подарить что-нибудь могу. У меня вот тут есть бутылка десятилетнего. — Начальник подошел к сейфу. — Возьмешь?
— Мне ничего другого не остается.
— Ты хорошо поработал. Можешь взять отпуск. Как только мы возьмем Юрия, убийств больше не будет.
— Вы отпустите Анну Владимировну?
— Думаю, мне не разрешат это сделать. Пока мы не возьмем Юрия, отпустить никого не удастся.
— Как бы вы поступили на моем месте?
— Отпустил бы всех невиновных. Честно.
— Мы так никогда не поймем, кто убийца, — тяжело вздохнул начальник милиции. И добавил: — Уже не поймем.
— Почему?
— Отпустили Олега Белобородова.
— Нет, ну, на самом деле, нельзя держать в тюрьме одновременно столько Серийников. Это не укладывается ни в какую теорию вероятностей.
— Видимо, наше начальство думает так же, как ты. Ты знаешь, что пообещал директор Завода главному тренеру футбольной сборной? Он сказал:
— Как только еще кого-нибудь посадят в качестве Серийника, так твоего сына выпустят.
— Я думаю, это логично. Иначе мы бы сами запутались.
— Ты прав, сажать нескольких Серийников нам никто не позволит.
— Может быть, это вообще не Серийники? — сказал Алексей.
— Думаю, это плохая идея, — сказал Сергей Сергеич. — Мы не сможем объяснить, почему у нескольких человек была одна и та же идея: убивать женщин боксеров. Нет, нет, пусть уж лучше будет Серийник. Тем более, что все уже в курсе, что он существует. Отказаться от этой идеи будет труднее, чем признать, что Серийник существует. Сейчас признали, и это надо считать нашим достижением. Вообще, знаешь, Алексей, у людей голова работает только до подполковника включительно. Дальше — сплошной туман. К людям, в звании выше подполковника, мы должны относиться, как к деревянным идолам. Просто так они от своего прежнего мнения не откажутся.