— У меня есть одна мысль.
— Какая?
— Пока не хотелось бы говорить.
— Так и не говорил бы.
— Хорошо, скажу, — Алексей выпил свою рюмку. — Возможно, эти убийства связны с турниром.
— Это хорошая мысль. Приз очень большой. О таких призах раньше не слыхивали. Два миллиона!
— Два миллиона это боксерам. Из-за них бы столько народу убивать не стали. Дело в том, что будут делаться ставки на победу боксера в финале.
— Большие ставки?
— Есть предположение, что один из наших заводов поставит Контрольный Пакет акций.
— Зачем?
— Вывод: значит, кто-то поставит не меньше. Есть такой слух, что будет играть какая-то Концессия, — сказал Алексей.
— Почему ты мне раньше ничего об этом не говорил? — спросил Сергей Сергеич.
— Вот, сказал. Зачем торопиться? Может быть, эти дела и не связаны. Серийник валит женщин боксеров просто от ненависти к ним. Большие ставки на матч делают ради захвата крупных предприятий.
— Да, связи не было бы, если бы убивали кого-нибудь другого. Например, продавцов продовольственных магазинов. Но здесь связь буквальная. Матч на миллионы между женщинами боксерами, и убивают именно женщин боксеров. Так не бывает. Не может быть, чтобы между этими событиями не было связи.
— Вот из вашей версии как раз и следует, что на Зоне об этой связи может быть известно.
— Ты прав. Садись.
— Сначала выпустите мать Даши.
— Выпустим.
— Сначала я должен это увидеть.
— Хорошо. Сейчас ты уйдешь вместе с ней. А я пока подготовлю тебе камеру.
Алексей, наконец, дождался. Анна Владимировна вышла из милиции.
— Вы кто? — спросила она. И тут же добавила: — Вы повезете меня на Харлее Дэвидсоне?
— Да.
— Мы не замерзнем?
— Нет, те, кто за рулем никогда не замерзают.
— Как в песне.
— Как в песне.
— Но за рулем вы, а не я.
— Хотите сесть за руль? — спросил Алексей.
— С удовольствием.
— Подождите, а вы умеете?
— Я больше года прожила в Америке.
— Я смотрел кино про Америку, Женщины там ездят на Харлеях. Кажется, с Микки Рурком. Но это делается на задних сиденьях.
— Вы смотрели кино?
— Да.
— А сейчас я вам покажу правду. Садитесь сзади.
— После вас.
— Ключи, — сказала Анна Владимировна. Она завела мотоцикл, и они поехали.
— Осторожно, — сказал Алексей. — Мы не в Лос-Анжелесе. Здесь снег. Кстати, у вас права есть? Русские, я имею в виду.
— У меня не только русские, у меня международные права. — И добавила: — Если ты будешь ко мне приставать с расспросами, как в гестапо, я всем расскажу, кто ты такой?
— Это и так все знают, — спокойно сказал с заднего сиденья Алексей. Но сердце его забилось в предчувствии какого-то непонятного разоблачения.
— Вы…
— Не надо. Это секрет. Да, я действительно, торгую мясом на рынке. Не говорите, пожалуйста, никому.
— Нет, мой милый, нет. Ты — мент!
— Какие глупости! Почему вы так решили? — Алексей подумал, что Сергей Сергеич проговорился в беседе с обаятельной дамой. — Я жду объяснений, — добавил он.
— Вы встречали меня у милиции, — сказала Анна Владимировна. — Стоять здесь и ждать нормальный человек не может. Вывод: вы мент.
— Как вам не стыдно так говорить, — только и мог ответить Алексей. — Я вас встретил после отсидки, посадил за руль легендарного Харлея Дэвидсона. Все сделал для того, чтобы вы могли обеспечить нам победу. А вы?
— А что я? Я только сказала правду.
— Чушь!
— Почему?
— Ни один нормальный человек не отдал бы руль своего мотоцикла девушке без прав. Тем более Харлея Дэвидсона.
— Я и не говорю, что вы нормальный человек. Вы — сыщик. А прикидываетесь… Кем вы там прикидываетесь? Кстати, я могу никому ничего не говорить.
— Хорошо.
— Но при условии.
— Каком условии?
— Вы прямо сейчас мне признаетесь, что вы работаете под прикрытием, и под этим прикрытием вы соблазнили мою дочь.
— Вам бы это… — он не смог придумать, что сказать дальше.
— Служить в контрразведке? — помогла ему продолжить Анна Владимировна.
— Послушайте, мэм, остановитесь. Я сам сяду за руль.
— Ладно, ладно, зятек. Но помни, ты у меня в руках.
— Хорошо, что не в ногах, — автоматически проговорил Алексей.
— Я не совсем расслышала, что ты сказал?
— Я передумал садиться в тюрьму. Сидите сами.
— Ты что-то сказал?