— Естественно. Варить для зеков вкусные обеды.
— И не только, — добавил майор.
— Разумеется, не только. А также завтраки и ужины.
— Умно, ничего не скажешь. А ты вообще понял, что никому не надо давать мяса?
— Вы хотите ввести вегетарианскую диету?
— Наоборот, хочу, что рабочие получали мясо. Сможете это обеспечить?
— Конечно.
— Нам надо выполнять план. Голодным, как ты понимаешь, это делать трудно.
— Само собой.
— Значит, банщиком ты не хочешь?
— Нет. Кстати, я так и не понял, почему сварили банщика, а не повара? Ведь повар мясо воровал, а банщик только ел.
— Так карта легла. Решили сварить одного. Карта выпала на банщика.
— Тут в карты играют? — спросил Алексей.
— Только, когда выпьют, — пошутил Кум.
— А когда выпьют — трахаются, — поддержал шутку опера сыщик.
— Кое-чему ты здесь уже научился. Значит, банщиком не хочешь? Ну, тогда давай выходи завтра зав. столовой.
В первую же ночь Алексею очень захотелось спать. Ну, как никогда.
— Снотворного, что ли, подсыпали, падлы? — подумал он.
Он сидел в своем кабинете, и каждые десять минут выбегал, и спрашивал повара:
— Мясо готово?
— Нет.
— На нет и суда нет, — и он опять убежал в кабинет.
Алексей заварил чаю. Не такого, конечно, как все здесь пьют, а по слабее, купеческого. Но и с него капитана уже мутило. С того-то, настоящего чифира, его рвало.
— Крепкий, — говорил он, — не могу привыкнуть.
— Так не надо жрать его кружками. Пей небольшими глотками. И не один, а с товарищами. — Как-то сказал ему библиотекарь.
— Какие тут могут быть товарищи, если кругом одни зеки, — простодушно ответил Алексей.
— И зеки могут быть товарищами, — сказал библиотекарь.
— Сказки.
— А сам-то ты кто?
— Я? Я работаю под прикрытием, — так и хотелось добавить Алексею. Но, разумеется, нельзя. Да, и брало сомнение, так ли это еще. Или уже его посадили по-настоящему? У них хватит ума. Никто не хочет брать на себя ответственность за убийства Серийника. Нашли козла отпущения.
— Ситуация становится запутанной, — сказал Алексей.
— Ты это о чем? — спросил библиотекарь.
— Не обращай внимания. Это я о своих проблемах.
Действительно, думал он, почему убивают мужиков? Ведь была ясная установка:
— Убивают женщин боксеров.
— Ничего не понимаю! — Алексей хлопнул ладонью по столу, и опять вышел на кухню.
— Слышь ты, как тебя, опять забыл? — спросил он повара в белом колпаке, который тот в это время снял и положил на лавку.
— Да зови так, как обычно: — слово на букву Х, смешанное со словом чучело.
— Нет, нет, никаких прозвищ. Тем более оскорбительных.
— Саня.
— Вот что Саня-Маня, давай-ка проверим мясо.
— Зачем? — покосился на него повар.
— У меня появилось подозрение, мил человек, что ты уже раздал его шнырям блатных зековских семей.
— Нет, мясо на месте, — ответил повар. Он открыл большой блестящий бак, и огромным крюком приподнял огромный кусок мяса.
— Сколько в нем? — спросил Алексей.
— Килограммов… пятьдесят будет.
— Почему пятьдесят, если было всего восемьдесят?
— Ну, вода, туда-сюда, и тем более оно еще не доварилось. Обычно мы перевариваем.
— Чтобы бульон был вкуснее. Мы его потом разбавляем. Или вы не в курсе технологии приготовления пищи?
— В курсе. И да: меня не интересует, что вы здесь делаете обычно. Вынимай мясо. Будем взвешивать.
— Я один его не подниму.
— Поднимем вместе.
— Вы испачкаете свой белый халат. И тем более, надо позвать прапоров.
— Зачем?
— Мясо закладываем и взвешиваем при них.
— Зачем?
— Как зачем? — удивился повар. И добавил с умным лицом: — Чтобы все было по-честному.
— Ага! Значит, эти нахлебники тоже припрутся за мясом. Но у меня они не получат ничего.
Прапор попросил хотя бы полкило.
— Мы же взяли киллеров, которые хотели тебя убить. — Послушай, Алексей, жрать хочу, аш кишки сводит. Это мясо так вкусно пахнет.
— Раньше такое готовили в Славянском Базаре, — сказал Алексей, и легонько погладил огромный дымящий квадрат мяса.
— Говядина, — сказал повар.
— Говядина разварная, — сказал Алексей. И добавил: — Я понимаю, это очень вкусно. Я бы сам сейчас сожрал кило, не меньше. Ничего не могу дать. Вес пока что совпал с теоретическим. Не хочу начинать. Стоит только один раз дать кому-нибудь — все: в конце концов, станешь проституткой.