— Это не обязательно, — сказал прапор. И добавил: — Ты просто женись на мне.
— Нет, нет, — сказал Алексей, — никаких шуток. Мяса… дам. Сто граммов. Столько вас там, двое?
— Трое! Плюс ДПНК.
— ДПНК? Разве он работает по ночам? Никаких ДПНК! По тридцать граммов на человека это нормально. Получится три хороших сэндвича. Не хуже, чем с осетриной. Вкусно-о!
— Дай хотя бы по пятьдесят! — взмолился прапорщик Миша.
— Хорошо. Но тогда завтра не приходи.
— Не приду. Завтра у меня выходной, — сказал Миша.
— И другим передай, чтобы за мясом завтра не ломились. Не дам. — Алексей отвернулся на несколько секунд, чтобы взять чистый целлофановый пакет для мяса. Повар моментально отхватил кусок мяса граммов на семьсот и ловко бросил в котелок, который держал прапор в другой руке. Он даже успел закрыть его крышкой, когда Алексей опять повернулся. Он взвесил сто граммов мяса, завернул в пакет, и с доброжелательной улыбкой протянул Мише.
— Ешьте на здоровье. И не буду говорить, что это в последний раз. Я уже сказал раньше.
На выходе повар налил в котелок прапора щей. Прямо из большого котла.
— Ну-ка, выливай все назад! — рявкнул зав. столовой.
— Щей-то, наверное, можно, — сказал повар. — Ребята покушают. А то, че там, по тридцать граммов мяса. Разве это еда.
— Откуда взялся этот котелок? — кивнул Алексей. — Почему раньше я его не видел? — Он сам вылил содержимое котелка в большую кастрюлю. Огромный кусок мяса так шлепнулся в кастрюлю, что щами облило весь белоснежный халат заведующего столовой. Алексей ахнул.
— Мясо! Откуда? Как ты успел, сукин сын, — он толкнул повара, — украсть этот кусище? Отвечай!
— Я маг, — тихо ответил повар. И добавил: — Тут хочешь — не хочешь, а будешь магом.
— В следующий раз самого сварю в котле, — сказал Алексей. — А вам, прапорщик должно быть стыдно обворовывать заключенных. — Обернувшись к повару, он сказал: — Налей ему щей, но вообще без мяса. Никакого мяса на — слово на букву Х! — Никому. Стоит дать чуть-чуть, а вы уже превращаетесь в проституток. Давай, давай, давай! Здесь не Публичный Дом.
Прапор сказал, что ему ничего не надо, и ушел. Пустой котелок так и остался стоять на лавке.
— Мясо надо разделить на порции, — сказал Алексей.
— На сколько?
— На тысячу двести порций.
— Это будет больше, чем по тридцать граммов.
— Ты считаешь хрящи и пленки? В чистом виде больше двадцати не будет. Это совсем немного, если учесть, что на второе у нас мяса не будет.
— На второе вообще никогда не бывает мяса, — сказал повар.
— Почему?
— Не дают.
— А куда девают?
— Съедают, наверное.
— Кто?
— Как кто? Начальство, наверное. Больше некому.
— Логично.
— Народ привык к мясу. Что тут сделаешь? Все хотят мяса. А мяса на всех не хватает.
— Я картошечки пожарю? — спросил повар.
— Жарь. — Алексей почувствовал, что опять очень хочет спать.
— Кто подсыпал мне снотворное?
— Здесь колеса дефицит.
— Не надо песен. Колеса катаются по зоне, как тачки по Нью-Йорку. Парковаться негде. Признавайся, ты мне подал с водой колесо?
— Я вам воды не подавал.
— Ты мог подсыпать в бутылку Боржоми, которую подарил мне Кум.
— А вы работаете на Кума?
— А что?
— Ну, вообще-то считается в подляк.
— Что в подляк?
— Стучать Куму это в подляк для нормальных пацанов.
— Я никому не стучу. Делаю то, что считаю нужным.
— Дело ваше. Но я ничего вам не подсыпал. Зуб даю.
— А ты как оказался в поварах? Стучишь, наверное?
— Ну, не оперу.
— А кому? Политработнику?
— Ему.
— Да ты не переживай, — сказал Алексей, зевая, — здесь только мужики не стучат.
— Да ты что?! А пацаны, по-твоему, стучат?
— Ну, а кто же им даст блатовать просто так. Конечно, стучат. И за это получают поддержку администрации колонии.
— Почему тогда их в бур сажают?
— Игра, как и везде, идет по определенным правилам. Вот кто-то послал, например, избить меня прутами в каптерке — найдут: посадят в бур. Так они договорились с начальством.
— Вы думаете, найдут?
— Нашли бы однозначно. Но их кто-то завалил. Теперь, скорее всего, никого не посадят.