Но Мара опередила — при встрече успела сразу сообщить:
— Тут ночью зверь какой-то крупный к забору подходил. Ты глянь там. Вон, Елица покажет.
И тут же удалилась в один из сараев, ухватив моего «ходячего мертвяка» за рукав.
Факеншит! Перехитрила и упредила! Впрямую наблюдаю нарушение всемирного закона сохранения и ложность народной мудрости. Ведь у женщины с таким бюстом должны быть куриные мозги: ну не может же Господь дать одним всё, а другим ничего!
А эта… с таким-то богачеством! — ещё и соображает! Как меня спровадить.
Как меня моё чувство долга зае… Утомило. Там моя смугляночка где-то ходит, а я… Но если я сам не буду делать то, что должно, то как требовать этого от своих людей? Безопасность превыше всего. Даже превыше того, что ниже. В смысле — ниже пояса. Всё понимаю, но… Факеншит уелбантуренный!
Я был крайне раздражён, весь из себя такой… вздрюченный. Дёрганный и ко всему придирающийся. Как оказалось — это полезно для выживания.
Елица старательно держала дистанцию, чтобы, не дай бог, не коснуться меня, и помалкивала. И очень правильно: это позволяло мне сосредоточиться на зверячьем следопытании. Или — «зверском»? Судя по моему настроению, последнее — правильнее.
Я, конечно, следопыт ещё тот. Мы, может, и из «деловаров», или даже где-то — «могикан». Но на «ирокеза» я не тяну. Ни в смысле — причёски, ни в смысле — «следы невиданных зверей». Ну и наплевать: как я понимаю, Мара, предполагая своё «громкое звучание после длительного воздержания», просто любезно избавила меня от предстоящего концерта «звуков страсти». Очень заботливая, благовоспитанная женщина. Хотя и — Марана.
Мы отошли на пару сотен шагов вглубь мокрого здешнего леса, я с умным видом рассматривал траву и стволы деревьев, изображая картинку: «Дерсу Узала ищет следы священного амбы». Место-то для меня… знаковое. Тут на меня Пердунова жёнка с ножиком кидалась. Я, помниться, тут вот стоял, она, стало быть, между вон тех деревьев в тени пряталась…
Меня всё раздражало, я постоянно крутил головой. Не потому, что хотел что-нибудь увидеть, а потому, что вот этого всего — просто видеть не хотел! Всё такое… противное.
Когда я краем глаза поймал справа какое-то движение внизу, у земли, в траве вокруг полянки, то автоматически развернулся, подставляя посошок. Как делал уже в этом же месте, когда на меня кинулась с кинжалом в руках «пердуновский генеральный штаб».
Куча лесного мусора, мирно лежавшего среди стволов, вдруг метнулась мне на грудь. Я инстинктивно присел, убирая голову ниже упёртого в землю и направленного в сторону летательного объекта дрючка.
«Объект» — прилетел, нас с дрючком — сшибло. Это серо-красно-буро-жёлто-зелёное чудище, всё покрытое какими-то лохмотьями из травы, опавших листьев и веток, налетело своей серединой на мой дрын и зависло рядом в полусогнутом состоянии, негромко завывая и корчась.
Идиотизм рефлекторного автоматизма в моём исполнении сработал незамедлительно — моё падение наземь перешло в перекат на плечи и, исполняя, безусловно, безобразно и непрофессионально, известное па из брейк-данса, я провернулся на собственной холке, помахал в воздухе своими сапогами, зацепив носком ноющую ходячую мусорку, от чего она завалилась с шелестом травинок и треском ломающихся веточек, и вскочил на ноги. Выдернув «с маху» из-под упавшей «кучи мусора» свой дрын берёзовый.
Дрын пошёл по большой дуге. Мне осталось только перевести его вертикальное движение — в горизонтальное. С добавлением скорости и азарта. Поскольку на меня набегала ещё одна «куча лесного мусора». Факеншит! Да что я им — «Зелёный патруль»?! Удар пришёлся в верхнюю часть этого… всего.
«Телеса» от удара — хрюкнули. Там что-то громко треснуло. Я страшно перепугался: дрючок мой сломался! Но кончик посоха был на месте, «телеса», получив дополнительное ускорение, быстренько пробежали мимо меня, рухнули на полянку, пропахали по ней борозду и сразу же «оказались злобным мужиком». Не, не «мужиком», скорее — отроком. Поскольку — без бороды. Поскольку кустистый лохматый «набалдашник» с этих «телес» свалился вместе с «золотом», то я смог разглядеть. Но не долго. Негромкий вой за моей спиной заставил обернуться.