Однако Гена повертел каской и решительно нахлобучил на голову.
- Я с вами, Сан Дмитрич, - заявил он безапелляционным тоном.
Марченко замер.
- У тебя ещё нет жены и детей, Гена. Поэтому твоей драгоценной жизнью рисковать не будем. Ступай, работай с хозяевами и очевидцами.
- Но... - тот был явно недоволен таким поворотом событий, но Марченко перебил:
- Это приказ.
Затем театрально набрал полные лёгкие воздуха и, закрыв нос рукой, шагнул за порог.
За спиной раздалось недовольное бурчание:
- У вас тоже нет семьи и детей, Сан Дмитрич.
Внутри царил полумрак от продуктов горения, разбавляемый светом, пробивающимся через большие оконные проёмы. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила вздрогнуть:
Дом меня пригласил.
И правда, при таких пожарах строения остывают по нескольку дней. Не то, чтобы зайти, а вообще приблизиться невозможно. Остатки некогда роскошной обстановки хрустели и мешались под ногами. Вспомнив предостережение Михаила Васильевича, Марченко внимательно осмотрел потолочное перекрытие. Почерневшее, оно выглядело крепким и ничем не выказывало готовность обрушиться на голову. Тем не менее, начали одолевать неприятные мысли.
Гена прав. У меня нет жены и детей. Нет наследников. А что, если я отсюда живым уже не...
В свои двадцать семь он так и не создал "ячейку общества". Хотя многие коллеги уже женаты и имеют двоих, а то и троих детей.
Работа отнимает много времени? Да, это правда. Я люблю свою работу. Хотя некоторые говорят, что работу следователя любить невозможно. И уделяю ей слишком много времени за пределами рабочего дня. Почему? Ну просто не всегда успеваю...а, чёрт. На самом деле это не более чем попытка убежать от самого себя, от боли прошлого.
В недрах потолка громко хрустнуло, отчего волосы на голове зашевелились.
А захочет ли дом выпустить?
Марченко чуть ли не физическим усилием отстранился от липких щупальцев страха и сделал ещё шаг...и замер, внимательно разглядывая предмет, лежащий под ногами. Тускло поблёскивавший в немощном свете окна, он явно диссонировал с окружающей обстановкой. Полицейский склонился над находкой, вытащил телефон и сделал несколько снимков. Затем, через платок, чтобы не оставлять отпечатков, поднял вещдок и внимательно рассмотрел.
Им оказался небольшой золотой кулон на цепочке из аналогичного благородного металла. Последняя разорвана, половинки покачиваются в такт колебаниям ладони. В остальном украшение не пострадало.
Весьма странно. Словно ювелирку подбросили минуту назад...
Чья-то тень проскользнула совсем рядом. Рука автоматически потянулась к кобуре, но взгляд успел зафиксировать отсутствие посторонних.
Показалось.
Повинуясь инстинкту самосохранения, кисть ещё несколько секунд лежала на рукояти табельного "макарова", а тело находилось в готовности отреагировать на любое нападение.
Но никого поблизости не было. Во всяком случае, живого. В едкой атмосфере помещения стоял лишь шёпот поверженного пожара.
Кулон выглядел странно и даже зловеще. Чего-либо подобного Марченко прежде не видел.
Змея держит в широко раскрытой пасти солнце.
Мастерски выполненный, с филигранной, прецизионной точностью, делающей и тварь, и небесное светило почти живыми.
Сейчас она его проглотит...
Кулон следовало вернуть на место. Строго говоря, полицейский вообще не имел права к нему прикасаться без присутствия понятых. Но кто же их пустит в этот, представляющий опасность, дом? Да никто в здравом уме сюда не попрётся. Разве что Марченко...да и тот уже начал жалеть о содеянном.
Зачем я сюда попёрся?
Пот застил глаза. Куртка, которую можно уже выжимать, противно прилипла к телу. Кобура с "макаровым" нагрелась и казалось, что вот-вот, и расплавленный металл потечёт в карман брюк. Это хорошо, если только в карман...
Впереди, чуть поодаль, лежало что-то бесформенное. Черный, обгоревшего цвета, предмет сильно напоминал ещё одну жертву случившегося.
Золушка, мать её...
Наверняка его тут бы и стошнило, но увиденное заставило мгновенно обо всём забыть. Ещё не веря своим глазам, Марченко проморгался. Однако обстановка, расплывающаяся в едком задымлённом воздухе, не изменилась. Обойдя труп Золушки, он снова потянулся за телефоном. На шее останков девушки покоился точно такой же золотой кулон, увиденный ранее: змея схватила солнце и готова его проглотить.
Прям как "Краденое солнце" Чуковского.
По телу пробежал холодок.
Сверху послышался приглушённый свист. Полицейский напрягся, пытаясь определить его природу. Нахлынуло ощущение беззащитности и одиночества в враждебном мире огромного особняка.
Я - Иона во чреве китовом.
Странный звук не прекращался. В нём постепенно различались членораздельные звуки, напоминающие человеческую речь. Внешняя мёртвость дома оказалась всего лишь ширмой. Медленно, стараясь издавать как меньше шума, Марченко двинулся к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Но куски штукатурки, полусгоревшие куски дерева и разбитое стекло предательски хрустели на мраморе под ногами.
Первая ступенька, вторая, третья...
Спасите...спасите меня...
Теперь шёпот звучал совершенно явственно.
Спасите...мне холодно...
Марченко вытащил оружие и дослал патрон в патронник.
Четвёртая, пятая, шестая...
Холодно...
Дрожащей рукой взвел курок и снял "макаров" с предохранителя.
Шшшшшш....
Словам вторил звук трескающегося бетона и деформируемого металла.