Она двигала головой и постоянно боялась, что услышит сзади вопрос удивлённого попутчика, который никак не ожидал увидеть такое непотребство в своём купе. Но именно осознание того, что Ася взяла в рот у незнакомца прямо при посторонних, возбуждало её, заставляло охотнее ублажать грозного мужчину и закатывать глаза.
— Всё приходит с опытом, как говорят мудрые, — прошептал он, поглаживая сговорчивую девушку по голове. Пока она не замечала, он тихонько просунул руку к карману штанов и извлёк оттуда свой мобильник. Девчонка так увлечена, что не должна заметить, как он начинает снимать видео, пряча камеру за складкой одеяла…
Будильник попутчика на этот раз не позволил человеку с верхней полки достичь оргазма, а также другой своей грязной цели. Мужчина сверху быстро накинул на себя одеяло, а Раевская, утерев рот, плюхнулась на свою полку.
— А, что, уже Бологое?! — вскочил тихоня, ища на столе свои очки.
Ася попыталась максимально естественно изобразить беспечность, пока интеллигент руками выискивал в одеяле полотенце. Поняв, что если он уйдёт умываться, она останется одна с наглецом, Ася замешкалась, но тут прямо перед ней возник огромный силуэт.
— Эх, и мне пора собираться, — спрыгнув на пол сказал мужик.
Пока он небрежно закидывал в рюкзак свои вещи и сматывал зарядное устройство для телефона, она просто сидела в уголке и смотрела в окно. Ею овладело странное чувство, что её одновременно использовали, но в то же время дали возможность сделать то, за что любой другой мужчина её осудил бы. Когда незнакомец собрался и уже был готов уходить, она напоследок взглянула на него. Тот обернулся и снова одарил её хищной улыбкой, сообщающей, что свой голод он утолил не до конца.
— А ты милая и послушная. Даже жаль, что я не сфотографировал тебя на самом деле.
Классическое воспитание
— Ложись на скамью лицом вниз!
Эрик Дмитриевич не шутил. Он вообще не входил в число юмористов. Из всего коллектива частного закрытого университета для девушек он занял бы в рейтинге шутников первое место с конца. Зато явно выбился бы в лидеры по строгости.
Традиционализм, классическое образование, дисциплина — вот чем отличалось это место от всех остальных. Сюда после школы поступали девушки, для которых уже было уготовано место в рядах элиты — рядом с банкирами, нефтяниками, строителями небоскребов. Студенток учили правилам этикета, заставляли вникать в историю, преподавали им азы стиля. После лекций о литературе они занимались живописью, после занятий по плаванию шли перечитывать экономические труды.
К прошлому занятию Лера подготовилась плохо. Точнее, она к нему вообще не готовилась. Преподаватель по культуре речи отчитала её перед всем классом, а это — почти двадцать девушек, из которых предстояло сделать достойных спутниц жизни для олигархов. Уже после пары, слоняясь по коридорам с подругой Миланой, Лера выпалила:
— Да пошла к чёрту эта шаболда Бакеева! Как она хочет, чтобы я разговаривала? Как поэт?! О чудная подруга, твои очи горят, как пламя любви! Ха-ха!
Шаболдой Бакеева, стоящая у них за спиной, себя не считала — куда уж ей в свои 48 наполненных любовью к профессии лет? А вот Лера Любимова была вызвана, как и полагается, «на ковёр». Ректор, круглолицый и лысеющий мужчина по имени Арсений Астафьев, был сдержан:
— Валерия Вениаминовна, вы меня огорчаете. Третий курс! Как много знаний наши прекрасные преподаватели пропустили через вас, а вы… таким словом госпожу Бакееву назвали. Это речь, приемлемая лишь для подворотен, Валерия!
— Простите, вырвалось…
С заплетёнными в две косички смоляными волосами, Лера стояла перед массивным ректорским столом и всячески напускала на себя невинный вид. Но разжалобить человека-скалу она не смогла.
— Знаете что, Валерия, я вашу ситуацию передам на контроль своему заместителю по воспитательной работе.
— Эрику Дмитриевичу? О, нет!
— О, да, Валерия Вениаминовна, ещё какое да! Пусть вашей культурой займётся человек, которому я всецело доверяю. Через час он ждёт вас в своём кабинете. Если помните, это пятый корпус.
Поникшая Лера поплелась в кампус, чтобы успеть пожаловаться Милане на свою полную несправедливости жизнь. Она до сих пор считала Бакееву шаболдой и даже не думала жалеть о своих словах. Впрочем, подруга не прониклась сочувствием.
— Слушай, ну, надо было думать, когда кричишь такое на весь коридор!