– Судя по тому, что ты так хитро смотришь, сам тоже что-то крутишь в голове не самое уставное? – не остался в долгу Лаврентий Георгиевич.
– Не дает покоя мысль, что взаимодействия с местными военными у нас никакого, как бы еще больше дров не наломать, чем было на самом деле. Пошли, заодно я вызову Лисова, он большой мастер выдумать нестандартные ходы.
И они направились к неприметному особнячку, скрытому в небольшой рощице за штабом. Домик ничем особо не выделялся среди остальных зданий, даже количество разнообразных антенн и других технических загогулин не шло ни в какое сравнение с тем же центром связи бригады.
Среди личного состава к этому зданию прочно прилипло прозвище "Лубянка", хотя о какой-либо скрытой, а тем более открытой неприязни между обычными военнослужащими и контрразведчиками и речи не было.
21 июня 1941 года.
Расположение 21-й бригады, "Лубянка".
Утро для лейтенанта Сергея Вересова началось совершенно отвратительно. Не зря говорили преподаватели в училище связи, которое он закончил в прошлом году: "Мелкое нарушение устава часто влечет за собой совершенно несоизмеримые с проступком последствия". Что заставило его поддаться на уговоры веселого попутчика, старшего лейтенанта, служившего в штабе четырнадцатого корпуса, там, куда сам Вересов получил неожиданное, но весьма перспективное назначение? Меньше года молодой командир прослужил в забытом всеми окраинном гарнизоне, где из всех видов связи был только телефонный коммутатор, а о новых радиостанциях, за освоение которых будущий лейтенант, а тогда еще курсант, получил благодарность в приказе по училищу, и слыхом не слыхивали. А тут приказ, явиться в штаб округа, суточная беготня по коридорам, заполненным командирами с множеством "шпал" в петлицах, оформление проездных документов через полстраны, с предписанием явиться не позднее двадцать третьего июня для дальнейшего прохождения службы в штаб одного из корпусов Западного особого военного округа!
Само место новой службы говорило о многом, поэтому лейтенант и спешил, надеясь, что явка до указанного в приказе крайнего срока сразу позволит начальству отметить усердие нового подчиненного. А тут такая невезуха! Попутчик, ехавший с ним от Минска на соседней полке в купе, как оказалось, служил в том же самом штабе уже третий год и возвращался из отпуска.
Обычные дорожные разговоры, традиционные сто грамм "за знакомство" под купленные на вокзале пирожки и колбасу, рассказы о местах службы, обычаи и порядки, принятые в разных частях. Вот эти самые обычаи и привели новых знакомых в совсем негостеприимные камеры какой-то непонятной, но судя по совершенно незнакомому оружию и форме задержавших их бойцов, жутко секретной части.
Будущий сослуживец, старший лейтенант Середко, в ходе разговора упомянул о некоторых условностях, существующих в подразделении, куда они оба направлялись. Там считалось за правило хорошего тона, если отпускник при возвращении выкладывал к общему столу встречающих сослуживцев дичь или зайца, подстреленного в недалеко расположенном лесочке. На вопрос, с чем и как именно охотится, попутчик заверил, что все давно продумано, есть местный лесник, по совместительству егерь, у которого и подходящее оружие всегда найдется, и разрешение на охоту выправить можно. Даже специальные места с подкормкой будущих трофеев есть у расторопного помощника любителей свежатинки.
Вот так, слово за слово, старлей и уговорил младшего товарища отложить явку в часть на следующее утро, но уже с достойным вкладом для будущих сослуживцев. Сойдя на станции Тевли с поезда, они быстро смогли уговорить местного жителя подвезти их на телеге к избушке лесника, оказавшейся всего километрах в десяти от станции. Нехитрый ужин, сборы, прогулка по лесу к месту будущей охоты. Совсем рано, еще даже светать толком не начало, Середко разбудил напарника, они запалили костер и только хотели вскипятить в котелке чай, как заметили буквально в полутора десятках метров от места ночевки забор, которого вроде вчера и не было. Прямо напротив их костра в заборе были широкие ворота, через которые прямо на них набегал вал какой-то резко пахнувшей жидкости.
Что происходило дальше, Вересов до сих пор не мог вспомнить достаточно связанно. Гудок, похожий на паровозный, крики людей за стеной, потом через ворота выбежали несколько человек в совершенно незнакомой форме, затушившие костер и моментально скрутившие не успевших придти в себя командиров. Без излишней грубости, но весьма убедительно сопровождая свои действия тычками опять же неизвестным оружием, пришельцы провели своих пленников за забор, там быстрым шагом их доставили к небольшому домику, где после быстрого, но тщательного обыска, развели по одиночным камерам. Ни на один из вопросов горе-охотников никто из окружающих не ответил, только заверили, что доложат по команде и потом с ними поговорят более компетентные люди.
Сергей не знал, сколько времени прошло, прежде чем в двери что-то масляно бумкнуло, она отворилась, и на пороге появился подтянутый военный среднего роста, все в той же незнакомой форме, усеянной разноцветными пятнами.
– Лейтенант Вересов? Пройдемте.
Коридор, в глухом торце которого за столом, вместо привычного телефона занятого каким-то аппаратом совершенно незнакомой формы и назначения, сидел еще один человек в пятнистом, в стенах несколько дверей, таких же, на которую лейтенант недавно любовался изнутри. Лестница наверх, всего десяток ступеней, холл, очередная, правда, более привычная дверь и за ней кабинет. И вот тут до Сергея наконец стало доходить то, что не сразу бросалось в глаза!
21 июня 1941 года.
07:00 – 09:00, база 21-й бригады, "Лубянка".
"Погоны!" – пронеслось в голове у Сергея. – "Почему я раньше этого не понял? Что же это за армия такая? Не может ведь быть такого, что нас похитили, а потом куда-то перевезли, шли мы совсем недолго, пешком, подвал тоже невозможно стронуть с места так, чтобы я этого не заметил".
На обстановку в кабинете, которая слишком резко отличалась от всего ему привычного, он даже не обратил особого внимания, и так все кругом было слишком не понятно.
– Садитесь, лейтенант, – приказал ему сидящий за столом мужчина в начинавшем вызывать уже какое-то стойкое отвращение камуфляже. На его погонах виднелись четыре маленьких звездочки защитного цвета. – Давайте познакомимся. Ваши документы я уже посмотрел, теперь представлюсь сам – Захаров Николай Петрович, заместитель начальника отдела контрразведки двадцать первой особой отдельной бригады Вооруженных сил России. Чтобы не вызывать у вас еще большего недоумения, могу сразу успокоить, никакого отношения к войскам бывшей Российской Империи мы не имеем. На все ваши вопросы, которых наверняка очень много, я, или мои коллеги, постараемся ответить, но не сейчас, а когда у нас для этого будет свободное время. В данный момент нам от вас необходимо только принципиальное согласие оказать помощь. В чем она будет заключаться, вы сейчас поймете.
Вересов несколько раз сглотнул, но сухость во рту не проходила. "Ерунда какая-то, какая Россия, какая особая бригада, что они тут мне сказки рассказывают, какая еще помощь?!"
– Можно воды? – каркающим севшим голосом спросил он.
– Да, конечно, угощайтесь, – капитан поставил на стол перед собой два тонких стакана, наполнил их из большой прозрачной бутылки, из одного отпил сам, другой подвинул по столу ошарашенному Сергею.
– Что за помощь? Кто вы вообще такие и где я нахожусь?
– Не волнуйтесь так, хотя я отлично понимаю ваше состояние, мы и сами не до конца поняли, что происходит, но сразу могу сказать одно. Если бы мы собирались причинить вам вред или использовать вас как источник информации помимо вашей воли, то, смею заверить, сделали бы это достаточно легко. Поэтому, пока, вам остается поверить мне на слово, что мы собираемся действовать исключительно в интересах Советского Союза. Но, для того, чтобы эти действия были достаточно эффективны, нам необходима информация, для налаживания взаимодействия с вашим командованием, – офицер сделал паузу и строго посмотрел в глаза лейтенанта.