Ну и?
«Ну и что? — пробормотал он, крутя педали в направлении Мерфи-стрит. — Ну и что, блин?»
Слишком мал, чтобы играть в «Адских десантников». Это, видите ли, слишком опасно. Тьфу! Как бы ему хотелось доказать Джорджу, Норми и остальным «Гонщикам», что даже такие маленькие пацаны, как он, могут встретиться лицом к лицу с опасн…
И вдруг он придумал. Он мог бы сгонять на заброшенную стоянку. Навряд ли Джордж и его компания знали об этом месте, потому что Питу рассказал о нем его ровесник Крэйг Гэнон. Крэйг говорил, что он и другие десятилетние ребята шатались там прошлой осенью. Гэнон, конечно, мог все и выдумать, но Пит в этом сомневался. Рассказ содержал слишком много деталей, а Крэйг никогда не отличался богатым воображением.
Пит поехал быстрее. В конце Мерфи-стрит он взял налево, на Гиацинтовую. Пустой тротуар, ни одной машины — Пит слышал лишь мерное гудение пылесоса, доносящееся из дома Россиньолей. В остальном улица будто вымерла: наверное, все взрослые сейчас на работе.
Он свернул на улицу Розвуд, проехал мимо желтого знака с надписью «ТУПИК». Розвуд состояла всего из дюжины домов и заканчивалась забором из сетки-рабицы, за которым невысокий кустарник переплетался с чахлыми деревцами чуть повыше ростом. Когда Пит подъехал ближе к забору (на котором висел совершенно ненужный знак «ПРОЕЗДА НЕТ»), он перестал крутить педали и продолжил катиться по инерции.
Он вдруг осознал — пусть и смутно — что хотя и думал о Джордже и его друзьях как о Больших Парнях (и «Гонщики» совершенно точно считали себя таковыми), на самом деле Большими Парнями они не были. Настоящие Большие Парни — это старшеклассники, у которых есть подружки и водительские права. Им нравится выпивать, курить травку, слушать хеви-метал и хип-хоп. лизаться с девчонками.
И, соответственно, им должна нравиться заброшенная стоянка.
Пит слез со своего «Хаффи» и огляделся. Вокруг никого. Даже эти нудные близняшки Кросскилл, которые круглые сутки — если только не занимались в школе — тандемом прыгали через веревку, куда-то испарились. Чертовское, по мнению Пита, везение.
Где-то неподалеку слышался размеренный шелест шин — это машины ехали по девяносто пятому шоссе. На юг — в Портленд, или на север — в Огасту.
Даже если Крэйг сказал правду, забор могли и починить: если уж не везет, так во всем.
Но когда Пит подошел поближе, то понял, что забор только казался целым. Кто-то (наверное, Большой Парень, с тех пор ставший уже Настоящим Взрослым), сделал в заборе вертикальный разрез — сверху донизу. Пит снова огляделся, взялся за проволочные ромбы и мягко надавил на нее. Он думал, что сетка не поддастся — однако она поддалась, и в заборе словно открылась калитка. Дверь для настоящих Больших Парней, черт возьми.
Если хорошо подумать, в этом был смысл. Большие Парни, может, и имели водительские права, но въезд и выезд со стоянки «81 Миля» сейчас перегорожены большими оранжевыми колпаками — из тех, что используют дорожные бригады во время ремонта трассы. Пустынные подъездные дорожки поросли травой, а асфальт уже местами потрескался. Пит видел это не меньше тысячи раз, потому что школьный автобус как раз ехал по 95 шоссе от Лорелвуд-стрит, где он садился, до Саббатус-стрит, где располагалась Третья Начальная школа Обурна.
Он помнил времена, когда стоянка еще была открыта. На ней соседствовали небольшая заправочная станция, закусочные «Бургер Кинг» и «Сбарро», а также кафе замороженных йогуртов TCBY. Потом стоянка закрылась. Отец говорил, будто таких стоянок на магистрали слишком много, и штат оказался не в состоянии содержать их все.
Пит протиснул велосипед в дыру, затем аккуратно вернул самодельную дверцу с острыми краями на место — так, чтобы забор вновь выглядел целым. Он медленно двинулся по направлению к зеленой стене из кустарника, следя за тем, чтобы шины «Хаффи» не напоролись на битое стекло (с этой стороны забора его хватало). Пит начал озираться в поисках того, зачем приехал — дыра в заборе говорила о том, что он уже почти на месте.
Так и вышло. Вот она, помеченная смятыми сигаретными пачками и пустыми бутылками из-под пива и содовой тропа в подлесок. Пит пошел по ней, все еще толкая велосипед перед собой. Кусты поглотили его, а улица Розвуд за спиной все так же пребывала в дреме, доживая очередной облачный весенний день.
Как-будто никакого Пита Симмонса здесь никогда и не было.
Дорога между дырой в заборе и заброшенной стоянкой длилась, насколько мог судить Пит, приблизительно полмили — и на всем ее протяжении он находил знаки, оставленные Большими Парнями. С полдюжины коричневых бутылочек (пара с мерными ложками в комплекте), пустые упаковки от сухих закусок, застрявшие лет пятьдесят назад в ветках кустарника отороченные кружевами трусы и — джекпот — полбутылки водки «Попов» с закрученной винтовой крышкой. После внутренних размышлений Пит бросил ее в багажник, в компанию к лупе, последнему выпуску «Американского вампира» и упаковке зефирного печенья «Орео» с двойной начинкой.