Это невероятно, но угроза, исходящая от него и то, на что он способен, отошло на задний план, когда на первый вышли проблемы в моих отношениях.
Честно говоря, когда я задумалась о том, что мой так называемый партнер сделал со мной, мне стало просто наплевать на Большого Фила или на угрозу, которую он представляет для меня. Меня ничего не волновало, потому что я была сосредоточена на Райдере и на том, как сильно изменился он и наши отношения.
Именно тогда я задумалась, почему мне так страшно. Когда я серьезно подумала об этом, то поняла, что мое похищение Большим Филом своего рода — в извращенном смысле — одолжение. Если он убьет меня, я успокоюсь. Больше никакой печали, никаких страданий из-за Райдера и любви, которую мы когда-то разделяли, больше ничего. Если он будет бить меня, возможно, он ударит меня так сильно, что это сотрет мои воспоминания о Райдере с другой женщиной. Возможно, один сильный удар по моей голове сможет стереть всю мою душевную боль, и я смогу начать все с чистого листа.
Внезапно возникло сильное искушение разозлить его, просто чтобы проверить, сделает ли он это.
— Ты больше не дрожишь, — прокомментировал Большой Фил, привлекая мое внимание.
Он прав. Меня больше не трясло. Если быть до конца честной, я на самом деле больше не испытывала страха, я чувствовала любопытство. Этот человек мог бы избавить меня от всех страданий, так чего, черт возьми, мне бояться?
— Потому что я больше не боюсь, — ответила я твердым голосом.
Это заставило его рассмеяться, прежде чем он спросил:
— Где мы, Бранна?
Откуда, черт возьми, мне это знать? Ради бога, у меня повязка на глазах.
— «Тьма»? — предположила я.
— Зачем мне вести тебя в ночной клуб? — с любопытством спросил он.
Мне удалось пожать плечами.
— Это то место, куда отвезли мою сестру и друзей, когда их похитили, поэтому я подумала, что, раз уж вы, американские засранцы, мечтающие стать гангстерами, все одинаковы, ты отвез меня туда же. Это неоригинально, поэтому это место лучший выбор.
Большой Фил громко рассмеялся, а я поморщилась, почувствовав боль от его пощечины, которая пронзила мою щеку.
Ублюдок.
— Один из тех американских засранцев, о которых ты говоришь, был моим другом, так что следи за тем, что говоришь о них, или я заставлю тебя истекать кровью.
Между криминальными отморозками существует Братский кодекс, кто бы мог подумать? Точно не я.
Я хотела высказать свои мысли, но вместо этого хмыкнула и держала рот на замке, потому что кровотечение звучало совсем не привлекательно.
— Мы в моей съемной квартире, — произнес он в конце концов.
Это меня удивило.
— Ты отвез меня к себе домой? — усомнилась я. — Почему?
Я услышала, как он двигается рядом.
— Потому что я хочу провести с тобой время в комфортной обстановке.
«Значит ли это, что он не собирается меня убивать?» — задумалась я, удивившись, что эта мысль опечалила меня.
— Как долго ты планируешь держать меня здесь? — спросила я, надеясь, что страх, который я чувствую, не отразился в моем тоне. Он, скорее всего, связал бы это со страхом быть убитой, если бы заметил.
Он пропел.
— Столько, сколько потребуется.
Я нахмурила брови.
Столько, сколько потребуется?
— О чем ты говоришь? — спросила я в отчаянии.
Я замерла, когда услышала какое-то движение рядом, почувствовав, как он приближается ко мне. Половицы заскрипели под его весом, когда он наступил на них. Я вздрогнула, а затем напряглась, когда почувствовала грубое похлопывание по макушке.
— Для пленницы ты задаешь слишком много вопросов.
Я на самом деле ухмыльнулась, ответив:
— Если ты хотел тишины, тебе следовало похитить немого.
На несколько мгновений воцарилась тишина, затем Большой Фил расхохотался. Я перестала ухмыляться, нахмурила брови и посмотрела на него сквозь повязку на глазах.
Он раздражал.
— Ты меня очень забавляешь.
Я стиснула челюсть.
— Рада, что могу тебя развлечь.
Еще один смешок.
— Ты будешь достаточно тихой, чтобы я смог ответить на твои предыдущие вопросы?
Я колебалась.
— Я вроде как забыла, что спрашивала.
— Ты спросила, почему ты здесь и собираюсь ли я убить тебя, я готов ответить на это.
Странно, что я немного разволновалась от перспективы узнать свою судьбу. Закончится это свободой или смертью — в идеальном мире победило бы последнее.
— О, точно, — ответила я. — Продолжай, я буду молчать, пока ты говоришь.