— Куда ставить? — сухо и величественно поинтересовалась вошедшая девушка. Правая часть ее лица было изуродована, один глаз молочно-мутный, второй небесно-голубой, но она не прятала шрамы, наоборот подчеркивала короткими черными волосами.
Даня отлепился от стены, где молча потягивал напиток из бокала, и показал в центр.
— Ял, тащи ведро! — буркнул он моему помощнику.
Рыжий сорвался с места, и через несколько минут, пока все разглядывали пахнущее хвоей чудо, в центр зала водрузили колючее дерево.
Девочки завозились украшать, мол, так на Земле принято, Марисса вернулась к инструменту, а я поплелся к столу, чтобы взять еще один бокал.
Перевел взгляд в сторону да так и застыл на месте.
— Блять, она решила меня в могилу свети, — рядом зашипел Данька.
Любава и Лимия спустились в зал вместе. Хозяйка из мрачной девы внезапно превратилась в роскошную женщину — в алом, как свежая кровь, платье с открытым лифом. На тонкой шее поблескивало нежное украшение из белого золота и черными камнями, серебристые волосы приподняты наверх, и от этого лицо девушки открылось, засияло яркими подкожными рисунками, будто омолодилось. Да ей сейчас не больше двадцати оборотов, они будто сестры с Любавой, даже черты похожи.
Но невеста… Я глядел на нее, будто лишенный воздуха. Не мог шевельнуться.
Закашлялся. Даня, спеша на помощь, постучал по спине ладонью и шепнул мне на ухо:
— Крепись, заморский принц. — И сам двинулся Лимии навстречу.
Я же не сводил глаз с Любавы. В платье с широкими рукавами с белоснежной юбкой и нежно-салатовом лифе она казалась нереальной. Будто настоящий ландыш. Справедливая Нэйша, как теперь ходить-то?
Спотыкаясь через расставленные стулья, под хихиканье девочек и хохотки мужчин я добрался до Любавы и протянул ей дрожащую руку.
Соскучился жутко! Остро хотелось влипнуть в нее, но я учтиво поклонился и замер, не дыша.
Она, кажется, тоже не дышала. Протянула кисть и почти коснулась моих пальцев, но вдруг забрала ее, заломила руки под грудью, ступила ближе и прошептала:
— Я должна тебе сказать, Синарьен…
Я моргнул.
— Дорогие гости и жители нашего темного замка! — заголосил Данил. — Присаживайтесь к столу. Начнем наш праздник! Никаких правил, мы просто наслаждаемся моментом. Когда поедим куропатку, будем украшать праздничное дерево, а потом Синарьен расскажет об обычаях их страны.
— Спасибо, Даниил, — прошептала Лимия и, краснея, закусила губу. — Марисса, иди к нам, позже споешь.
Девушка прекратила играть, тряхнула головой, поправила темно-медовые волосы, опуская их на лицо и закрывая щеки, плавно поднялась. Повернувшись, она бросила тоскливый взгляд в Орина, но тут же прошла вдоль стола и заняла свое место. Сникла.
Возница явно ей нравится, да только парень крутится около статной Хэльги, что скинула военный китель и вольготно развалилась на стуле, как мужлан. Но я не собираюсь вмешиваться, пусть сами разбираются.
Я провел Любаву по залу, крепко переплетая наши пальцы. Нашел свободное место и, отодвинув стул, помог невесте сесть. Она тревожно обернулась, зыркнула на сидящего рядом Ялика, что наминал мяско и закусывал зелеными овощами.
Он поперхнулся от моего тычка под стулом.
— Ой, кажется, я сел не на св-ф-фое место. Прошу прощения, ин-тэ, — он суматошно удалился и водрузил свое мягкое место около Азарки. Она сегодня тоже выглядела чудесно, да только меня занимала другая женщина, и я плавно опустился рядом, не выпуская горячую руку невесты из своей ладони.
— Синар, нам нужно поговорить. — Прошептала Любава, подавшись ко мне и обволакивая меня ароматом нежных цветов. — Наедине.
— Сейчас?
— Да, — она судорожно сглотнула. — Это срочно. Пожалуйста.
— Две минуты потерпит? Уйдем после первого стола.
Девушка коротко кивнула. Я заметил, что вторую руку она прячет под столом и прикрывает длинным рукавом кисть, тревожно кусает губы и краснеет. Что уже могло произойти? Передумала быть со мной? Решила не давать шанс?
Нужно выяснить.
— Ладно, — я встал. — Лимия, — посмотрел на хозяйку. — Даниил, — обратился к дракону. — Хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали. Для нас всех, — и обвел взглядом сидящих. За этот период они стали для меня семьей, и на какой-то миг у меня защемило в груди, будто я вот-вот с ними расстанусь и никогда больше не встречу. — Выпьем за крепкое здоровье дорогих нам людей, — и поднял бокал повыше. — И пусть Нэйша благословит вас!
Меня поддержали радостными возгласами, зазвенели бокалы, а мы с Любавой, пользуясь моментом, сбежали из зала и спрятались в библиотеке.
Зайдя в тихое помещение, я повернул невесту к себе, притянул за талию и опустился к распахнутым губам.
— Как же я скучал… Любава…
— Синар, — она уперлась ладонями в мою грудь, — кое-что случилось после Междумирья. Или там, я не знаю, как это объяснить.
— Неважно, — выдохнул я, лаская губами ее губы. Едва прикасаясь, кожа к коже, отчего невеста подрагивала и запрокидывала голову и часто дышала. — Мне все равно, какие ждут трудности. Я встану с тобой плечом к плечу и буду бороться за нас.
— Си-и-ин, — простонала она. — Я… те…
— Нет, не говори ничего, — я приложил ладонь к ее рту, останавливая слова. — Просто позволь быть с тобой.
Ее глаза улыбались, а пальчики жадно перебирали мои волосы, чуть потягивали на себя, причиняя приятную боль. Сегодня Любава не заплетала прическу, белые пряди свободной рекой растекались по маленьким плечам, и я благодарил богов за это богатство, запуская в них пальцы.
Целуясь, мы переместились к диванчику у окна. Я нежно опустил невесту на темное покрывало и какое-то время не мог выровнять дыхание. Так и висел над ней, справляясь с напряжением.
Девушка дышала глубоко и не отводила взгляда от моих губ, а когда я склонился и потянулся к завязкам платья, кивнула, разрешая.
Я стянул шелковые края с ее плеч, обнажил полушария грудей, жадно поцеловал вишни сосков, по очереди. Прикусывая их, перекатывая языком, руками продолжая раздевать Любаву.
Она же судорожно развязывала узел пояса и, не справившись, вытащила рубашку так, скинув ее через мою голову. Жадно процарапала мою грудь, задержалась пальцами на поясе — все-таки сдернула и его.
Кажется, мы потерялись во времени. Я касался ее тела, руками, языком, взглядом, слизывал запах, оставлял на нем легкие метки, а когда добрался до желанного цветка, что связал нас, провел по нему пальцами, ласково разрисовывая лепестки, позволяя алым нитям обхватить кисть. Жар, поднимаясь по спине, окатил голову и рухнул вниз живота, заставляя меня дрожать от нетерпения.
— Син… — прошептала Любава, зеркально повторяя мое прикосновение. — Ты веришь в судьбу? — заглянула в глаза, а я утонул в зеркале, покрытом влажной поволокой.
— Не знаю. А что судьба — какая-то важная дама? Я верю нашей богине.
— Нэйше? А веришь, что есть и другие высшие силы? — Любава подтянулась, обняла ладошками мои щеки. Она сегодня казалась какой-то загадочной, но и не чужой, как раньше. Словно наше путешествие в темный мир поменяли ее отношение ко мне.
— Верю. Во все что хочешь поверю, Любовь моя. Но мы отвлеклись, — я потянулся ее поцеловать, но девушка накрыла мои губы пальцами.
Я перехватил маленькую руку и нежно прикоснулся языком к тонким линиям на ладони. Любава мелко задрожала, обвила мою шею, позволяя приблизиться.
Не помню, как стаскивал брюки и поднимал слой юбок, но стоило прижаться к горячей точке, толкнуться в глубину, как Любава тонко пискнула.
— Нет-нет… только не сейчас! — впившись в мои плечи тонкими пальцами, проколола кожу до крови и заметалась подо мной. — Сина-а-ар, я… не успела… я…
И растаяла в моих руках, будто дым, оставив после себя сладкий шлейф ландышей и горячую боль в груди.
КОНЕЦ 1 КНИГИ