— Слышь, братан, дай сигарету.
— Держи, — безмятежный водила подал пачку.
— Я возьму пару?
— Валяй. Ты чё здесь работаешь, нанятой?
— Я послушник! — вор вытащил две сигареты.
— А чего шмотьё светское? – в тоне звучало равнодушное любопытство.
— Я новообращённый, и монашескую робу не успел приобрести. Благодарю, братан!
Карманник спрыгнул на землю, повёл кругом хищным взглядом. Хотя по логике это надо было сделать перед попрошайничеством. Монахи стояли с другой стороны грузовика, и видеть милостыню не могли. Вдали Феофил входил в здание со своим кабинетом.
— Отлично, — Сидоркин устремил взгляд на шпиль колокольни. Тот ясно вырисовывался на фоне утреннего неба. Одинокое облако проплыло мимо.
* * *
Стараясь не привлекать внимания, Саня направился к колокольне. По старым деревянным ступеням поднялся на самый верх звонницы. Пять колоколов, пятнадцать верёвок. Ворик выудил из носка зажигалку. Прикурил, прикрывая ладонью огонек, и с удовольствием затянулся дымком.
— Ааа, мля, — долгое табачное воздержание если не страшное, то мучительное.
Внизу стукнула дверь, раздалось топанье. Кто-то поднимался. Карманник напоследок жадно затянулся, выкинул оставшийся чинарик. Помахал ручкой, разгоняя дым.
На площадке с колоколами возник запыхавшийся Трифон.
— Я приметил, что ты вошёл сюда, брат Александр, — инок приложил руку к сердцу, глубоко выдохнул, приводя дыхание в норму. – Пойдем! Я погладил мою старую рясу, примеришь.
Сидоркин нехотя поплелся за монахом. Табак немного притушил раздражительность, распирающую карманника ежесекундно. Как оказалось, тюрьма и монастырь схожи в целом, но разнятся в деталях. Детали и вымораживали, причём не хило.
— Ряса ещё совсем новая! Я аккуратно носил! Просто маловата мне стала, – инок в радостном возбуждении вошел в келью. Схватил с топчана платье и протянул Сидоркину. – Надевай!
Оказывается, бонусы есть и здесь. Саня с удовольствием скинул рваньё, подаренное герцогом, и напялил платье. Замер посреди кельи, с интересом оглядывая себя. На нём топорщился длинный дьяконовский стихарь, в просторечии именуемый рясой.
— Как на тебя сшито, – захлопал в ладоши Трифон, с детской непосредственностью.
— Зеркало есть? – нетерпеливо спросил вор.
— Зеркал не держим! — бодро ответил инок. – Изобретение дьявола!
— Да ладно… Этот скупердяй изобрёл зееркалоо?! – удивился Саня.
Трифон не слушал или не слышал, он с восторгом на лице разглядывал одежду.
— Повернись, брат!
Послушник сделал плавный круг вокруг своей оси. Самодовольно ухмыляясь.
— Нигде не жмёт, брат Александр?
— Сойдёт. Просторней, чем тюремная роба.
— Брат Трифон, можно тебя на минутку? – в келью заглянул монах, заросший до ушей бородой. – Важный вопрос по главе из «Апокалипсиса»!
— Можно! — Трифон глянул последний разок на рясу и вышел.
— Ну что, в таком прикиде не стыдно и храм навестить, — рассудительно изрёк Сидоркин.