— Одну минуту, генерал. Что ты хотела сказать, мама?
— Пока вы ждете ответа, все равно ведите передачу дальше, — очень серьезно посоветовала миссис Кремона. — И им тоже велите так делать. Говорите, не переставая, и они пускай говорят не переставая. И пускай у вас кто-нибудь все время слушает, и у них тоже. Если кто-то скажет что-нибудь такое, на что нужен ответ, можно его вставить, но скорей всего вы, и не спрашивая, услышите все, что надо.
Мужчины ошеломленно смотрели на нее.
— Ну, конечно! — прошептал Кремона. — Непрерывный разговор. Сдвинутый по фазе на двенадцать часов, только и всего… Сейчас же и начнем!
Он решительно вышел из комнаты, чуть ли не силком таща за собой генерала, но тотчас вернулся.
— Мама, — сказал он, — ты извини, это, наверно, отнимет несколько часов. Я пришлю кого-нибудь из девушек, они с тобой побеседуют. Или приляг, вздремни, если хочешь.
— Обо мне не беспокойся, Джерард, — сказала миссис Кремона.
— Но как ты до этого додумалась, мама? Почему ты это предложила?
— Так ведь это известно всем женщинам, Джерард. Когда две женщины разговаривают — все равно, по видеофону, по страторадио или просто с глазу на глаз,
— они прекрасно понимают: чтобы передать любую новость, надо просто говорить не переставая. В этом весь секрет.
Кремона попытался улыбнуться. Потом нижняя губа у него задрожала, он круто повернулся и вышел.
Миссис Кремона с нежностью посмотрела ему вслед. Хороший у нее сын. Такой большой, взрослый, такой видный физик, а все-таки не забывает, что мальчик всегда должен слушаться матери.
Женская интуиция
Айзек Азимов
Впервые за всю историю существования фирмы "Ю.С. Роботе энд мекэникл мэн инкорпорэйтед" робот стал жертвой несчастного случая на самой Земле.
В этом некого было винить.
Воздушный лайнер потерпел катастрофу в пути, и комиссия по расследованию никак не могла решиться, объявить ли предполагаемую причину взрыва: столкновение с метеоритом. Ни одно тело, кроме метеорита, не могло двигаться с такой огромной скоростью, иначе самолет успел бы автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать таких разрушений, кроме атомного взрыва, о котором, разумеется, не могло быть и речи.
А если к этому добавить сообщение о вспышке в ночном небе, замеченной как раз незадолго до катастрофы, причем не каким-нибудь любителем, а астрономами обсерватории Флагстаф, и упомянуть об обнаруженной всего лишь в миле от взрыва и глубоко врезавшейся в землю внушительной массе железа совершенно очевидно метеоритного происхождения, то становится понятным, что все эти факты не могли привести к иному выводу.
Правда, ничего подобного еще не происходило, к тому же подсчеты вероятности такого события показали, что практически она была нулевой. Но ведь случаются иногда и более невероятные вещи!
Для фирмы "Ю.С. Роботе" вопросы "как" и "почему" отходили на задний план. Реальностью был разрушенный робот, и факт этот казался плачевным уже сам по себе. Но еще трагичней было то, что JN-5 — первый удачный образец после четырех пробных моделей — предназначался для дальнейших испытаний.
JN-5 был роботом совершенно нового типа, полностью отличным от всех ранее сконструированных. И от одной этой мысли можно было впасть в отчаяние!
А то обстоятельство, что перед катастрофой JN-5 разрешил проблему неслыханной важности и ответ, быть может, навсегда утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.
При такой невозместимой потере вряд ли стоило упоминать, что вместе с роботом погиб и Главный Робопсихолог фирмы "Ю.С. Роботе".
Клинтон Мадариан появился в фирме "Ю.С." десять лет назад. Первые пять лет он проработал под руководством неуживчивой Сьюзен Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.
Способности Мадариана были настолько выдающимися, что Сьюзен Кэлвин, без малейших угрызений совести, повысила его в должности раньше многих старых сотрудников. Но ни за что на свете не стала бы она объяснять причины этого повышения начальнику исследовательского отдела, Главному Математику Питеру Вогерту, хотя на сей раз он в объяснениях не нуждался — все и без того было ясно.
Во многих отношениях Мадариан был полной противоположностью знаменитой Сьюзен Кэлвин. Он вовсе не был таким толстым, как можно было бы предположить по его массивному двойному подбородку, но при этом прямо-таки подавлял своим присутствием, тогда как Сьюзен Кэлвин почти всегда оставалась незаметной. Его крупное лицо, взлохмаченные волосы цвета меди, кожа красноватого оттенка, рокочущий голос и громовый смех, а главное, непоколебимая вера в себя и стремление немедленно сообщить всем и каждому о собственных успехах заставляли людей, находящихся с ним в одном помещении, ощущать тесноту окружающего их пространства.