Теперь он стоял надо мной и тихо ругался. Монахи не сняли с меня куртку, и ему понадобилась голая рука, чтобы измерить мое кровяное давление. Мы прошли весь фарс. Я притворился мертвым грузом. Ему было трудно снять с меня куртку. Он надел повязку на мою руку и начал качать. Мне было интересно, скажет ли ему мое кровяное давление, действительно ли я сплю, не притворяюсь ли я.
Я предположил, что это не так.
Он похлопал меня по груди, затем снова вытащил стетоскоп. Я ждал, пока холодная металлическая деталь для прослушивания прижмется к моей груди. Тогда я схватил его за голову и сильно потянул.
Боль, должно быть, была сильна. Он запрокинул голову, и слезы навернулись на его глаза. Он застонал. Я схватил его за галстук и снова потянул, наполовину задушив его. Мы переворачивались, пока я не оказалась сверху, и я нанес ему удар по челюсти, а затем удар по его шее, который будет долго держать его без сознания.
На мгновение я подумал о том, чтобы убить его. Я мог просто задушить его. Но это показалось мне глупым ходом. Я выиграю раунд, но проиграю матч. Его смерть означала бы наш смертный приговор. Когда надежды сделать из нас клонов испарятся, Лао Цзэн немедленно послал бы расстрельную команду. То ли нас просто расстреляли, то ли прикончили своим успокаивающим шприцем. По крайней мере, тогда они прикончат нас. Между тем, семья клонов продолжала бы существовать вместе с теми тридцатью пятью братьями, которые должны были вылупиться. Нет, лучше оставить у Лао Цзена мечту на какое-то время. По крайней мере, на какое-то время.
Мне нужно было поработать с бессознательным телом Куоя. Я снял брелок с его талии. Это была целая коллекция ключей. Должно быть, не меньше двадцати. Один из них должен быть ключом к его лаборатории. И в эту лабораторию я надеялся попасть.
Потом я позаботился о его белом халате. С некоторого расстояния это должно дать мне некоторую маскировку. Сзади тоже. В любом случае, эти монахи все время опускали глаза.
Мы поменялись ролями. На этот раз он был мертвым грузом, и мне было трудно раздеть его. Я повесил брелок на талию и надел его белое пальто. Я был примерно на восемь дюймов выше доктора Куоя, но меня это мало заботило. Я наклонился, повернул его неподвижное тело к стене и накрыл его хлопчатобумажным одеялом. Если бы они следили за порядком, то нашли бы спящих в порядке. Лишь бы не проверяли слишком внимательно.
Я понял, что очень полагался на свою удачу и на близорукость других.
Я бросил последний взгляд на мирно спящую Тару и вышел в коридор.
Куда идти?
Маловероятно, что лаборатория располагалась в этом здании. Возможно, она находится в одной из хозяйственных построек в более или менее отдаленном месте. Так что сначала мне нужно было найти выход.
В просторном каменном коридоре было холодно и темно. Только зажженные свечи, расставленные через равные промежутки у стены. Были и двери с замками. Кельи монахов, которые сейчас пустовали? Или занятые тюремные камеры?
Я пошел налево и пошел по коридору до конца. Он выходил к наружной двери. Дверь не была закрыта. Хотя с цепочкой для ключей Куоя на моей талии, я чувствовал, что обладаю ключами от целого королевства.
Ночь была ясной и спокойной. Звезды уже были видны, хотя небо еще не совсем потемнело. Было только половина девятого или десять часов, но братья-даосы уже входили одной молчаливой шеренгой в большое здание, в котором, возможно, располагались их общежития.
Это означало, что это не может быть лаборатория.
Всего было пять корпусов.
Все постройки комплекса построены из тяжелого серого камня толщиной в один фут. Держу пари, они были сделаны вручную. Прямо как Великая Китайская стена. Но потом праправнуками тех строителей. Этим постройкам было всего шестьсот лет. Но. Первоначально это была крепость. Или, может быть, это всегда был монастырь.
Покои Лао Цзена, а также наши «гостевые кельи» оказались в самом маленьком из пяти зданий. Сзади, растянувшись во все стороны, вдали были поля мака. Чуть левее в огромном двухэтажном прямоугольнике располагались спальные помещения монахов. Напротив этого было похожее на амбар сооружение, которое оказалось храмом. Так что осталось два корпуса.
В качестве возможной лаборатории я выбрал самый дальний флигель. Возможно, двойные решетки на окнах и клубы дыма из трубы сделали это вероятным для меня. Я пытаюсь сказать, что это был даже не такой глупый выбор.