Глубже.
Все глубже.
Снова в Стране Чудес.
Глава 24
Тара стояла надо мной и говорила что-то невнятное. На ней были ее собственные бледно-розовые трусики. На предплечье у нее была квадратная марлевая повязка. Я опустил глаза на предплечье. Там был такой же квадрат марли.
Они сделали это. Они вакцинировали нас.
Наши наследники уже плавали в пробирках, где-то в той лаборатории из кошмара, где-то среди спотыкающихся крыс и лягушек.
Я вcкочил с кровати.
— Успокойся, — сказала она. 'Успокойся. Ты еще слишком слаб. Двери охраняются. Мы пока ничего не можем сделать. Она повернулась и начала что то бормотать. Я покачал головой, пытаясь понять из ее слов хоть что-то разумное.
Потом я увидел его. Она разговаривала с монахом. Эта тарабарщина должна была быть ныне известным диалектом сутоев. Это был второй раз, когда опыт успокоительного заставил меня усомниться в собственном здравомыслии.
Мужчина сидел на полу, все еще держа тарелку с едой, которая привела его в нашу камеру. Он выглядел точно так же, как и другие. Бритоголовый. Но когда он открыл глаза, я понял, что он особенный. Никогда прежде я не видел таких глаз. В них были заключены все знания и вся невинность миллионов лет человечества.
Тара повернулась ко мне.
«Нин Танг — настоятель. Он пришел сюда, чтобы помочь нам. По крайней мере, чтобы убедиться, что наша еда не обработана наркотиком. Они планировали усыпить нас снотворным». Ее голос звучал немного дрожащим.
Я посмотрел на Нин Танга, в эти бесконечные глаза. — Это вся помощь, которую он нам оказывает?
Она пожала плечами. 'Я не знаю. Помогать нам в любом случае против его веры. Что бы ни случилось, на это должна быть воля — ну, скажем, Бога. У него такое ощущение, что он этому мешает, и это его беспокоит».
— Что это за религия, черт побери, — сказал я. «Является ли накачивание наркотиками и убийство людей волей Бога?»
Она спокойно посмотрела на меня. Он говорит, что его действия не могут предотвратить убийство. Он может влиять только на того, кого убьют. Если он ничего не сделает, они убьют нас. Если он поможет нам, мы их убьем.
— А для него это все убийства?
Она серьезно кивнула. "Это все убийства для него."
Я нахмурился. — Тогда почему он помогает нам?
«Он говорит, что помогает нам уравнять шансы».
Я огляделся. Нас было двое, и мы были заперты в камере. Безоружные. Снаружи их было много. Все вооружены. — Он правильно это называет?
Монах что-то сказал. Тара перевела это. «Он говорит, что понимает наши чувства… но хотел бы, чтобы вы могли понять его. Он сказал… — она замялась, словно опасаясь моей реакции. «Он сказал, что понимание принесет вам покой».
'Ах, да? Тогда это здорово. Он легко говорит о мире. Здесь, в его маленьком даосском храме. Но как насчет там? А как насчет всех тех скотов, которые прокладывают свой путь в жизни благодаря макам, которые он выращивает в своем саду? Спросите его, что он думает об этом. Тара посмотрела на землю и вздохнула.
— Ну, торопитесь, — сказал я. "Спроси его."
Они разговаривали друг с другом почти десять минут. Должно быть, это было очень интересно. Нин Танг сделал долгую задумчивую паузу и заговорил скорбным голосом. Наконец он сказал что-то, что заставило Тару обернуться.
«Он ничего не знал об этом опиуме, — сказала она. «Он мало что знает о том, что там происходит. Он провел здесь всю свою жизнь. Но он говорит, что верит — судя по огню в твоем голосе, — сказал он, — что ты близок к источнику универсальной энергии. Потом он сказал мне предупредить вас, что не все монахи здесь монахи. Некоторые из них... примерно половина... около сотни... партизаны КАН».
Я и сам уже думал о чем-то подобном. Это объяснило монахов, которых я видел спорящими, и тех монахов, которые схватили меня, чтобы сделать укол. Но последняя пара, которую я видел, выглядела точно так же, как и все остальные. Вплоть до опущенных глаз. Я пожал плечами, чувствуя, как нарастает тупой гнев. — Отлично, — сказал я. 'Приятно знать. Значит половина из них партизаны. Но если все они выглядят одинаково, как мы можем их распознать?
Тара передала вопрос и повернулась ко мне. «Он говорит, что на самом деле мы не можем этого сделать».