Анна подошла ко мне, как школьница, пойманная на списывании на экзамене по геометрии .
— Картер, — сказала она. «Я была глупа. Действительно как безголовый гусь. Мне так стыдно. Я хотела бы съесть червей и умереть.
— Не обращай внимания на этих червей, — сказал я. 'Что случилось?'
Она вздохнула. «Я вижу человека, который направляет на тебя пистолет. Я вижу, ты направляешь на него пистолет. Я делаю прием каратэ сзади.
— Я видел эту часть. Но что произошло после того, как я вошел в кабину?
Она снова вздохнула.
«Человек падает. Я хватаю его и поворачиваю, чтобы посмотреть на него, чтобы я могла ударить его в нос или куда-нибудь еще, или убить его. Задушить и сломать несколько ребер. Но потом... я вижу его лицо. Это лицо - хуже, чем у моего отца, когда он с похмелья. Я так удивлена, я просто смотрю на него! Затем он наносит мне удар карате и...
— Хорошо, — сказал я. — Я могу догадаться об остальном. Ну, может быть, его подберут на земле.
— Я так не думаю, — сказала Анна. «В то время мы еще не летели над аэропортом. Думаю, он быстро выбрал заячью тропу.
— Ну, я все равно пошлю за ним собак.
Я вернулся в кабину и, используя рацию пилота, попросил диспетчерскую вышку предупредить полицию, чтобы она выследила Арзона Рубиняна. С его лицом, которое я подробно описал, он точно не мог слиться с толпой.
Через пять минут мы благополучно приземлились, и из машины высадилась толпа измученных, испытавших облегчение, а иногда и почти истеричных пассажиров. Также выгрузили - горизонтально на носилках - восемь трупов.
«Это одно из самых кровавых дел, в которых я участвовал за последнее время», — мрачно размышлял я, пока мы с Анной — изображая из себя смелых участников, взявших дело в свои руки, — рассказывали английской полиции подвергнутую цензуре версию событий.
Полиции потребовалось почти два часа, все еще подозрительно относящаяся ко всему этому делу, но впечатленная похвалой, осыпанной нам бортпроводником и пилотом, чтобы разрешить Анне и мне уйти. Было около полуночи по лондонскому времени, и внезапно меня охватила усталость. К тому времени, когда мы добрались до нашего отеля — рядом со Стрэндом, небольшого, но роскошного , — мне не хотелось ничего, кроме нескольких часов сна. У Анны были другие идеи.
— Ник, — сказала она. «Мне так стыдно, что я позволила этому человеку сбежать. Я хочу исправить это. Я хочу сделать тебе подарок.
— Спать, — пробормотал я, падая на кровать. «Это единственный подарок, который я хочу от кого-либо. Всего пять или шесть часов глубокого, крепкого сна.
— Нет, — сказала она. 'Еще нет. спать будем позже. Теперь я дарю тебе подарок. Прекрасный подарок. Очень хорошо для нервов. Во-первых, вы должны сказать, в этом отеле есть, как вы это называете, обслуживание номеров? Я голодна.'
— Да, — пробормотал я. «Обслуживание номеров двадцать четыре часа в сутки. Просто возьми трубку и спроси. Я... я...
И я заснул. Но не надолго. А когда я проснулась, ну..."
— Боже мой, — выдохнул я.
'Вам это нравится?' сказала Анна с улыбкой.
'Ах, да. Это хорошо. Мне это очень нравится.'
Так оно и было. Анна стояла голая передо мной. Ее груди были большими, мягкими изгибами с розово-красными сосками, которые гордо стояли. Ее длинные роскошные светлые волосы струились почти до пышных, сочных изгибов ее ягодиц. Ее кожа была кремовой, а там, где сходились бедра, начинался чистый белокурый лес, который поднимался далеко вверх по ее красивому животу. Пока я все еще смотрел на нее, она начала раздевать меня.
«Сначала рубашка», — сказала она. Когда это кончилось, я почувствовал, как ее груди нежно трутся о меня. Ее дыхание было теплым на моем лице.
— Теперь штаны, — сказала она, лаская руками мои бедра. Когда я ответил, она низко склонила голову надо мной. Я чувствовал ее губы на своей груди, животе, бедрах, когда ее груди качались у моих ног. Ее руки читали мое тело, как если бы это была книга Брайля.
На грани сна. Я забыл поспать. Кто захочет спать сейчас?
Я протянул ей руку.
Небрежно она избежала моей хватки и удалилась с улыбкой. — Нет, — прошептала она. 'Еще нет. Теперь я буду заниматься с тобой любовью по-русски. Она толкнула меня на кровать, небрежно поглаживая мой член. — Ложись, — прошептала она. «Лежи спокойно».
Я лёг. Очевидно, она руководила этой операцией, и я оставил ее - на время.