Могло быть так, что Анна работала на партию Рунанина-Глинко, которую Ниховьев хотел убрать с дороги. навсегда. И настояла на том, чтобы она сопровождала мою экспедицию, чтобы убедиться, что она провалится. В то время я не мог быть уверен. Но с этого момента я решил постоянно следить за Анной. Это сделало миссию намного сложнее и не менее опасной. Но с этим ничего нельзя было поделать.
К тому времени, как мы вышли, Анна угрюмо и сердито замолчала, но больше не протестовала и послушно пошла дальше. Пустого такси не было видно, поэтому мы пошли обратно в отель.
Анна что-то пробормотала.
'Что это?' Я начал смотреть. Потом вдруг остановился и заглянул в витрину. Удивленная Анна сделала несколько шагов, прежде чем заметила, что меня с ней больше нет. Она остановилась и повернулась, чтобы подойти ко мне.
"Что такого очаровательного в этой витрине?" — спросила она требовательным тоном. — Ты старый извращенец, которому нравится смотреть на женское нижнее белье?
Она была права. У меня был неудачный выбор витрины. Мы были сейчас в Сохо, и этот магазин специализировался на эротическом белье. Нечего делать. Я поднял руку и указал, как будто привлекая ее внимание к особенно дразнящей одежде, выставленной на обозрение.
— Дело не в том, что за стеклом, — сказал я. «Речь идет о самом стекле, которое действует как зеркало».
— А, — сказала Анна, которая тут же взяла его и подняла руку, как будто тоже увидела что-то очень интересное. — И что ты видишь?
— Через улицу, — сказал я. «Тот мужчина в плаще».
— Я вижу этого человека, — сказала она. "Что с ним?"
— Он идет немного позади нас, начиная с музея, через улицу. День довольно теплый, но воротник у него поднят, а шарф прикрывает нижнюю часть лица. День темный, туманный, но на нем большие солнцезащитные очки под круглой шляпой.
'Да. Невозможно разглядеть его лицо, — сказала Анна.
Мы посмотрели друг на друга.
— Арзоне Рубинян, — сказал я.
«С очень хорошей причиной, чтобы скрыть лицо», — добавила Анна.
Теперь он, как и мы, остановился перед витриной. Его отражение идеально подходило для наблюдения за нами.
Я взял Анну за руку, и мы пошли дальше. Краем глаза я заметил, что Рубинян делает то же самое.
Мы остановились перед другой витриной.
Рубинян сделал то же самое.
— Почему он преследует нас? — спросила Анна. "Все, что нам нужно сделать, это позвонить в полицию и..."
'Нет!' - резко сказал я. «Если мы позвоним в полицию и скажем им, что Рубинян следит за нами, их подозрения в том, что мы имеем гораздо большее отношение к этому делу, только возрастут. Нас задержали бы на несколько часов для допроса, и, как вы правильно заметили, время дорого. И я не могу раскрыть свою личность и должность в АХ. Мы должны разобраться с этим сами.
Или, мрачно подумал я, мне придется разобраться с этим самому . А может и с Анной. Потому что у меня в голове возник вопрос: откуда Рубинян узнал, что мы в Британском музее? Какой на это шанс? Скорее всего, сказала Анна? Что гораздо более вероятно.
Альтернативой было расстаться с Анной, пока я избавлялся от Рубиняна или как-то иначе с ним разбиралась. Но это дало ей шанс встретиться с ним и сказать, что мы едем в Девон. Нет. Приходилось постоянно следить за ней. Несмотря на опасность, что она может напасть на меня в любой момент. Несмотря на возможность того, что она намеренно позволила Рубиняну сбежать из самолета и тесно сотрудничала с ним против меня.
Мы вышли из Сохо и подошли к большому универмагу. Когда мы подошли к входу, я схватил Анну за руку и втолкнул ее в дверь движением настолько быстрым и резким, что я был уверен, что Рубинян не мог его ожидать. В любом случае ему потребуется время, чтобы перейти улицу, а мне это время было нужно. Мне нужно было многоэтажное помещение, много отделов и множество входов и выходов.
— Быстрее, — сказал я Анне. 'Нам нужен лифт.'
Мы фактически пробежали к ряду лифтов. В одном из них были двери, которые вот-вот должны были закрыться. Я схватил их и, несмотря на протесты лифтера, втолкнул нас с Анной внутрь. Опоздали на долю секунды. Когда двери снова закрылись, я увидел, как вошел Рубиниан.