Должно быть, они все время следовали за нами из замка лорда Берта. Это означало, что, кто то знал, что мы были там. Сектанты в замке? Но почему они позволили нам бежать из замка, если знали, что мы живы? И почему нас не пытались убить на шоссе? Конечно, это было бы не более смертельно, чем налет частного вертолета над Ла-Маншем недалеко от гавани Портсмута. Это должна была быть Анна. Она бы не захотела убить меня просто так, особенно при обстоятельствах, которые... стали бы известны АХ. Это раскрыло бы усилия клики Рунанина-Глинко помешать спасению жизни Ниховьева. Так что она оставила Хаффа и меня живыми в замке, а другие русские агенты, связанные с партией Рунанина-Глинко, последовали за нами в Портсмут. Должно быть, она отчаянно надеялась, что мы сбились с пути и что она может заставить нас потерять время, следуя по этому ложному следу.
Как только она узнала, что мы действительно направляемся на континент и в Рим, — и попыталась сделать это, — она, должно быть, пришла к выводу, что мы подобрались слишком близко, что мы стали реальной опасностью и что с нами нужно разобраться, что бы там ни было.
В такую погоду вертолётная атака могла остаться незамеченной. То, что это старое корыто затонуло, было бы приписано опрометчивости при выходе в море в такую бурю.
Все это пронеслось у меня в голове в ту минуту, когда вертолет добирался до нас — в ту самую минуту, когда я доставал автомат из-под куртки и щелкал предохранителем.
Я услышал рев старика. — "Что за идиоты летают на вертолете в такую погоду? Это не проклятая береговая охрана. На этой чертовой штуковине нет номерных знаков."
«Такие же идиоты, которые плавают в лодке в такую погоду», — проревел я в ответ. «И нет, это не чертова береговая охрана, так что берегитесь неприятностей».
"У меня достаточно проблем с рулем," проревел он. — Остальное я оставлю тебе и тому страдающему морской болезнью сухопутному болвану внизу.
Вертолет летел низко, почти задевая гребни волн. И он приближался быстро. Я нырнул в кабину с глаз долой, надеясь — отчаянно, но слабо — что они не нападут, пока не будут уверены, что Хафф и я на борту.
Ответ на эту надежду пришел ко мне через несколько секунд. Шум вертолета вдруг стал намного громче, почти заглушив завывание ветра и грохот волн. Казалось, он вот-вот столкнется с лодкой. Затем послышался слабый, плюющийся звук. Через иллюминатор я увидел, как вертолет резко вильнуло вверх, а из двери кабины вырвался язык пламени. Почти одновременно раздался глухой треск. В верхнем углу кабины появился короткий ряд отверстий.
« Боже мой», — услышал я стон Хаффа в своей клетке. 'Что это?'
— Нас атакует вертолет, — мрачно сказал я. "Это пулемет."
— Вертолет атакует… о, мой лорд, — сказал Хафф. Но он не сделал ни малейшего движения, чтобы выбраться из койки. Снова я услышал, как лопасти вертолета все громче и громче отбивали свой огненный стук. Через иллюминатор я увидел, как он снова приближается, на этот раз скользя по гребням волн с левого борта.
Я нырнул к двери кабины. Больше не было смысла скрываться. Крепко прислонившись к деревянному косяку двери, пытаясь удержаться от качки лодки, я смотрел на бушующий ветер и дождь. Я нацелил ствол своего оружия на кабину приближающегося вертолета. Он был подобен огромному ястребу, грозному и разъяренному, который с визгом набросился на нас с растопыренными когтями. И вдруг из его рта — открытой двери каюты — снова вырвался язык огня.
Я нажал на курок пистолета-пулемета как раз в тот момент, когда нос лодки пересёк волну и начал стремительно спускаться в её долину. Я выругался, когда почувствовал, что меня швыряет. Мои выстрелы были совершенно напрасны. В последний момент вертолет взлетел вверх, так как из его кабины вырвался еще один язык огня и, как и последний, шлепнулся в море, не причинив ущерба.
Нет, понял я, когда восстановил равновесие и увидел, как вертолет уносится прочь. Первый залп вертолета не пошел даром. Он пробил ряд отверстий в гроте. Когда я посмотрел, ветер, проникая сквозь них, уже увеличивал их.
— Черт, — яростно завопил старик. «Они пробили мой грот». Он держал штурвал так, будто его руки были приклеены к нему. Он выглядел рассерженным, но испуганным не больше, чем перед бурей.
Вертолет развернулся и пошел для очередной атаки. Я прижался спиной к дверному косяку, пытаясь навести автомат. Но это было действительно невозможно. При каждом движении лодки, двигавшейся сразу во все стороны, ствол раскачивался или дергался в сторону от цели.