Тогда мои надежды улетучились. Он был припаркован прямо перед кафе, на виду у окон, занимавших всю переднюю часть кафе.
Я повернулся к Хаффу, и наши взгляды встретились. Он вздохнул и покачал головой.
— Что ж, — сказал я. — По крайней мере, мы можем влить в горло несколько кальвадоса, пока чего то ждем.
Я только что дал знак трактирщику принести два кальвадоса vieux, самого старого и лучшего из прозрачного яблочного бренди, когда дверь отворилась и в комнату ворвались четыре человека. Все они были молоды, чуть за двадцать. Два парня и две девушки. Девушки были очень веселы, болтали и смеялись. Парни были тихими, выглядели очень серьезными, очень напряженными и угрюмыми. Они вчетвером сели за столик у окна рядом с нашим и заказали пастис, анисовый ликер, который прозрачно течет, пока не смешается с водой, а затем становится молочно-белым. Трактирщик скривился, принимая заказ. Они совсем ему не нравились. Пастис — это напиток юга, Прованса, а кальвадос — напиток севера, и между двумя регионами нет любви.
Это была одна из вещей, заставивших всех в кафе смотреть на них. Другим были девушки. Они были смелыми и хорошо сложены. Суперузкие джинсы, которые они носили, и такие же обтягивающие блузки прекрасно подчеркивали это. У них были свежие, озорные лица, со здоровым молодым румянцем и длинными черными волосами, свободно ниспадавшими на плечи.
Одна из девушек заметила, что я смотрю на нее, и ответила мне взглядом с жестокой честностью. Она повернулась к другой девушке, сказала что-то тихим голосом, и обе захихикали. Оба парня сидели молча, напряженно глядя в пространство. Один что-то сказал другому. Они встали и пошли в заднюю часть кафе, где начали играть в старый автомат для игры в пинбол. Они играли с фанатизмом заядлых игроков, хотя и не играли в азартные игры.
Я оглянулся на первую девушку и улыбнулся. Она ответила на мою улыбку.
Я сказал. — "Bon soir, мадемуазель."
«Э-э, действительно бонг», — сказала девушка с отвратительным американским акцентом. Затем она хихикнула.
— Вы американцы? — спросил я с улыбкой.
Они обе кивнули.
— Ага, — сказала первый. — И мы не так хорошо говорим по-французски. Вы двое американцы?
— Я американец, — сказал я. «Мой друг — англичанин».
— О, отлично, — сказала вторая девушка. — Есть с кем поговорить. Эти наши парни думают, что они отличные собеседники, если говорят четыре слова за весь вечер.
Девочки захихикали.
Я улыбнулся.
— Что ж, — сказал я. «Меня зовут Джек, Джек Никлз, а это мой друг Хафф. Ничего, что мы посидим с вами?
'Почему бы и нет?' сказала вторая девушка. — Я Дорин, а это Тутси. Идите сюда.'
Мы принесли свои стаканы к их столу.
"Хафф?" — сказал Тутси. — Это действительно твое имя? Честно?'
— Гм, честно, — сказал Хафф. — А твое настоящее имя… Тутси?
«Поверь мне на слово, и пусть я стану дельфином Майами, если это неправда», — сказала Тутси, и они снова расхохотались. «Вау, — сказала Дорин. 'Я рад что вы здесь. Бен и Чак, вероятно, пробудут у автомата для игры в пинбол следующие четыре часа.
— Дерьмо, — сказал Тутси. «Эти парни действительно сходят с ума ».
Мммм, подумал я, взглянув на Хаффа, выглядит многообещающе.
«У вас фантастическая машина», — сказал я, указывая на окно.
— Да, — сказала Дорин. 'Отличная? Купила её в Мюнхене за 600 баксов, и Бен ремонтировал её, пока она не заработала как новая. Я должна сказать это о Бене, он ничего не понимает в цыпочках, но все в машинах».
Я спросил. — "Она хорошо работает?"
— Ого, — сказала Тутси. 'Поверь в это. Гонялись здесь с парнем на «порше» по проселочным дорогам, и мы опередили его на много миль».
— Да, — сказала Дорин. «Она великолепна. Мы просто тут скучаем. Из гостинницы сюда, отсюда в гостинницу и обратно. Ребята, я не за этим приехала в Европу».
— Дерьмо, — сказала Тутси, взглянув на меня.
Я тут же вернул тот же взгляд.
— Ну, — медленно сказал я. «Я понимаю, что вы имеете в виду . Мой друг и я, ну, мы хотели бы отправиться в путешествие».
'Куда?' — спросила Дорин.
'В Рим. Без остановки. Целый день и ночь за рулем.
«О, вау, — сказала Дорин, — Великолепно, — воскликнула Тутси.
Две девушки посмотрели друг на друга. Тутси посмотрела на Хаффа, Дорин посмотрела на меня и продолжала смотреть.