– А мы уверены, что он действительно настолько чист, как кажется? Ему могли угрожать, шантажировать. Вдруг он насолил кому-то или сделал что-нибудь нехорошее?
Эйра попыталась понять, кто это говорит.
– Возможно, речь идет о ком-то из его близких. Может, помните одно дело, которое было у нас в Сундсвалле, когда целую семью держали в заложниках, чтобы подобраться к их сыну?
– Если только это не было сделано из чисто садистских наклонностей.
– В таком случаем, зачем довольствоваться одними лишь пальцами? – спросила Силье. – Потому что, по словам судмедэксперта, других следов насилия на теле не обнаружено.
– Не все пытки оставляют после себя следы. Были методы, скажем, во время режима хунты в Аргентине, когда практиковались удары электрическим током, утопление…
– И где же они, по-твоему, взяли бы электрический ток в заброшенном доме?
– Спасибо, достаточно, – пресек дальнейшие прения ГГ и сделал краткий обзор всей полученной информации. Только после того, как все закончили греметь отодвигаемыми стульями и отключились, он повернулся к Эйре:
– Ну что, вступим на пару в схватку с его бывшей женой?
Сесилия Рунне выглядела так, словно вместе с разводом вытянула свой счастливый билет. Уже на лестничной площадке их встретили потоки солнечного света, льющегося через эркеры и высокие окна. Бывая в Хэрнёсанде, Эйре всегда казалось, что от его улиц веет каким-то высокомерием, словно сам город горделиво взирал на нее сверху вниз своими аристократичными домами и помпезными парками. Может быть, это потому что здесь всегда обреталась власть, включая то самое административное управление лёном, которое когда-то отдало приказ послать армию против забастовщиков в Лунде. Врожденное чувство, что ты оказался в месте, где следует снять с себя шапку, поклониться или упасть на колени.
– Простите, даже не знаю, о чем я думала, – тут же принялась оправдываться Сесилия Рунне. – Я решила, что нашей дочери не стоит этим заниматься, и попросила ее прислать мне ключи от квартиры. – Она сидела на самом дальнем конце дивана, ее рука, державшая чашку с зеленым чаем, немного дрожала – она поставила чашку на стол, так и не сделав ни одного глотка.
– Значит, вы вошли и сделали уборку за три дня до того, как мы нашли его? – уточнил ГГ. – Зачем? У вас был повод полагать, что ваш бывший супруг мертв?
– Нет-нет, что вы! Я всю дорогу думала лишь о том, что Хассе опять куда-то смылся или снова во что-нибудь вляпался, такое уже бывало. – Ее взгляд замер, уставившись на картину над телевизором, где были изображены какие-то геометрические фигуры. ГГ терпеливо ждал продолжения. Женщина нервно ковыряла кожу возле ногтей. Сами ногти были идеальные, с бледно-розовым лаком. Их цвет сочетался с обивкой дивана. Эйре стало даже неуютно, когда она обнаружила эту деталь. «Кто-то же должен держать себя в руках», – подумала она, не позволяя хаосу завладеть собой.
– Я ведь не думала, что его убили, – проговорила наконец Сесилия Рунне. – Я бы тогда решила, что…
– Что?
– Хассе казался счастливым, но у его натуры была другая, скрытая сторона, порой способная впасть во тьму. Такое сплошь и рядом бывает с великими людьми. Ощущение собственной никчемности, если на тебя никто не смотрит. Весь свет только на меня, – она что-то смахнула с глаза, слезинку или ресничку, и моргнула. – Я читала о нем в вечерних газетах. Они пишут, что он был известным актером. Но почему они не писали об этом, когда он был еще жив?
Этим утром полиция предала огласке имя погибшего. Родственники были уже поставлены в известность, и больше не было никаких причин пытаться и дальше скрывать эту информацию от прессы. Напротив, ожидалось, что общественность отзовется и поможет им в расследовании. Сейчас в Сундсвалле на телефонах сидели стажеры, которые обрабатывали поступающие от населения сведения, пытаясь отделить психов от тех, кто действительно внушал доверие.
– Он мог приглашать в ресторан совершенно чужих людей, с которыми только что познакомился, хотя нам едва хватало средств на оплату жилья и счетов. Сейчас-то я хорошо зарабатываю, но тогда… И все лишь ради того, чтобы хотя бы ненадолго оказаться в центре внимания. Ему ведь давали роли, и, бывало, он по нескольку месяцев кряду отсутствовал дома, участвуя в съемках, а потом роли перестали давать. Тогда он начал говорить о них, рассказывал забавные истории про известных актеров, с которыми он снимался, и закатывал вечеринки, чтобы показать, на что он способен.
Сесилия достала из ящика журнального столика салфетку и сдержанно высморкалась, комкая ее в кулаке.