Проблема в том, что я должна сначала спросить его, а это сложно, потому что он чертовски пугающий. Он чертовски горяч со своими темными волосами и темными глазами. У него татуировки, покрывающие все его тело, каждая мышца покрыта чернилами, по которым мне хочется провести языком. Сначала он вроде как застал меня врасплох, потому что, когда Грег впервые привел меня сюда и мы впервые вошли, Джакс целую вечность смотрел на Грега убийственным взглядом. Казалось Джакс не мог выносить его вида, но когда его глаза встретились с моими, они смягчились, как будто он действительно смотрел на меня, пытаясь понять. Я помню, как стояла там, под его пристальным взглядом, все мое тело было настроено на него, голова кружилась, сбивая меня с толку, когда я пыталась не думать о том, насколько привлекательным он был, когда я держала за руку своего парня. Теперь уже бывшего парня.
С тех пор честно говоря я хотела его, но когда была с Грегом, по большей части была счастлива. Конечно, я проигнорировала некоторые тревожные сигналы, но я действительно чертовски сильно хотела, чтобы у нас с Грегом все получилось. В итоге я оттолкнула все, что как мне казалось, я видела между мной и соперницей моего парня, делая вид, что этого даже не было.
Но теперь Грег сошел со сцены, и я могу трахаться с кем захочу, и я положила глаз на одного татуировщика, который смотрит на меня так, словно хочет съесть живьем.
Дизайн закончен быстрее, чем я ожидала. Мы выбрали новый цветок, чтобы прикрыть старый, что-то намного более замысловатое и детализированное, скрывающее старый в темных тонах нового. Джакс действительно проницателен в этом вопросе. Я объяснила, чего я хочу, но это было так, как будто он уже знал. Он не думал, что это глупая идея, и добавил кое-что, чтобы сделать ее лучше. Видеть, как его сильные руки рисуют эскиз, было завораживающе, и я рада что он вернулся, так что я не зациклена на своих нервах и сомнительных мыслях.
Сначала он начал наносить татуировку медленно, давая мне возможность привыкнуть к игле, и то как его тело было так близко к моему, исходящее от него тепло, заставило меня совсем забыть о происходящем. Мое тело полностью сосредоточилось на нем, и как только стало больно, мое тело начало приходить в себя, он уже закончил, и новые чернила были нанесены на мою кожу.
— Что думаешь?— спрашивает Джакс хриплым голосом, его тело отстраняется от моего, жар исходит вместе с ним. Я смотрю на него слишком долго, задерживаясь на его чертах, но вместо этого быстро отвожу взгляд на новый цветок.
— Это идеально. Большое тебе спасибо, что делаешь это, — говорю я, поднимаясь со стула и рассматривая свое запястье в зеркале на другом конце комнаты. Я смотрю на нее несколько секунд, прежде чем перевожу взгляд на Джакса в зеркале, и наши взгляды встречаются, жар в его взгляде ощутим. Я чувствую, что он тоже чувствует мой взгляд, как будто мы подошли слишком близко, чтобы коснуться друг друга, и теперь все, чего мы оба хотим — это большего.
Он подробно описывает инструкции по уходу, а я едва слушаю, мой разум перебирает сотни способов спросить его о том, о чем я хочу спросить, в голове пусто. У меня пересохло во рту, тревога пронизывает меня насквозь, овладевая моим телом, мешая говорить или думать.
— Ладно, веди себя хорошо, ты можешь идти, — заключает он, когда его глаза всего на секунду скользят по моему телу, как будто они в последний раз внимательно смотрят на меня, прежде чем я выйду за дверь. Я делаю глубокий вдох, готовясь, даже не зная, что собираюсь сказать, но я знаю, что мне нужно хотя бы попытаться, даже если это ударит мне в лицо.
ГЛАВА 3
ДЖАКС
Это была одна из самых сложных татуировок в моей гребаной жизни. Когда я чувствовал жар ее тела так чертовски близко, мне было чертовски трудно сосредоточиться. Я взял себя в руки, настаивая на том, чтобы не испортить произведение искусства, которое навсегда останется на ее теле, но это было чертовски тяжело. Я имею в виду это в переносном и физическом смысле. Это было очень тяжело.
— Ладно, веди себя хорошо, можешь идти, — говорю я и понимаю, что немного разочарован тем, что она уже уходит. Моя интуиция подсказывает мне просто пригласить ее на свидание, попробовать себя с ней раз и навсегда, но я сдерживаюсь. Я сдерживаю себя, потому что она только что разорвала отношения. Похоже, она переживает довольно тяжелый разрыв отношений, и я не хочу быть в центре этого. Я хочу дать ей время и не подталкивать ее к чему-то, к чему она не готова, но с другой стороны, что если это мой единственный шанс? После этого у меня не будет возможности связаться с ней. Я начинаю придумывать, как попросить ее номер, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы не выглядеть жутко, но ничего не придумываю, пока она не прерывает мои мысли.
— Вообще-то, я хочу попросить тебя еще об одном одолжении, — говорит она неуверенным голосом, ее карие глаза беспокойно бегают по комнате, кажется, нигде не останавливаясь, нервозность каскадом исходит от нее. Я поднимаю брови, ожидая, что она объяснит, и она вздыхает, прежде чем продолжить. — У меня есть еще кое-какие воспоминания о Греге, которые я пытаюсь забыть, и я подумала, не захочешь ли ты помочь мне, — она прикусывает губу в ту же секунду, как эти слова слетают с ее губ. Боже, черт возьми, она такая сексуальная. Секунду я смотрю на нее, ее лицо опьяняет меня, я в полном блядь замешательстве, не понимая к чему она клонит, не зная о каких еще воспоминаниях она говорит.
— У тебя есть еще татуировки? — спрашиваю я, мой разум совершенно пуст, но я высказываю свое лучшее предположение, понятия не имея, о чем, черт возьми, она говорит.
Она слегка смеется, ее лицо краснеет.
— Э-э, больше никаких татуировок, — говорит она, глядя на меня с такой нежностью в глазах, с такой невинностью. Она облизывает нижнюю губу, когда смотрит на меня, ее щеки розовеют, все ее существо заставляет меня нервничать, заставляя каждый взгляд, который она посылает в мою сторону, ощущаться как поглаживание моего гребаного члена. На меня никогда так не влияли чьи-то малейшие движения, и я чувствую как сильно мое тело хочет ее, даже когда я изо всех сил пытаюсь сопротивляться ей.
— Тогда что? — спрашиваю я, мой разум все еще пуст, поскольку я использую всю свою энергию, чтобы не пялиться на ее тело, ее сиськи и все другие места, к которым я хочу прикоснуться ртом. Я пытаюсь сосредоточиться, пытаюсь обратить внимание на ее слова, но она просто слишком чертовски хорошенькая, чтобы я мог мыслить здраво.
— Ты хочешь, чтобы я это сказала? — спрашивает она с легкой застенчивой улыбкой, глядя на меня так, как будто я должен знать о чем она говорит, как будто смысл ее слов находится прямо здесь, передо мной. Она заламывает руки, пока я смотрю на нее, изо всех сил пытаясь осмыслить ее слова, изо всех сил пытаясь понять, о чем черт возьми, она говорит.
О.
О.
Все начинает складываться воедино; то, как она смотрит на меня, и румянец на ее щеках, начинает обретать смысл, но она не может на самом деле спрашивать, за кого я ее принимаю. Или может? Не будет же она просить меня избавиться от всех воспоминаний о Греге, верно?