— Спит он. Я его усыпила, — отозвалась, не видя смысла скрывать, скоро всё равно все узнают. — Но скоро, думаю, он проснётся.
— То есть во дворце? — уточнила Дейдра.
— Да, — подтвердила я. — А что?
Маменька прибавила скорости в шаге. И своих гончих к себе поближе подозвала. Потом подумала немного и протянула мне свой кулон.
— На, тебе нужнее, — скривилась.
Ещё один такой подарок я не взяла.
— Лучше не стоит. И без него обойдусь. В прошлый раз, когда ты такой же подарила, много жизней закончилось. Такое не для меня, — покачала головой.
Женщина повторно закатила глаза.
— Расскажи это всем тем, кто тебе сегодня помог и кого потом отправят под суд, — фыркнула маменька.
Стало совестно. Я знала, что подвергала себя опасности, когда решилась спасти ведьму от сожжения на костре единственным из оставшихся способов, но не рассчитывала, что подвергну такой же опасности и остальных: фрейлин, их семьи, моих стражей. Я ведь потому и развод попросила. Чтоб в случае чего император мог просто-напросто отречься от меня.
Но то я оставила при себе. Вслух спросила иное:
— А почему ты помогаешь мне?
Что-то не припомнила, чтоб она делала хоть что-нибудь, что не служило бы её меркантильным целям.
Но какая ей выгода сейчас?
Тогда, когда все уже знают, что я ведьма.
— Вообще-то, я — мать, — укорила меня Дейдра.
— Она — твоя мать? — попрекнула меня и Кая, как только услышала.
— Фальшивая, — оправдалась я. — Она — мать настоящей ари Катрины. С некоторых пор же ари Катрина для всех — это я.
Точно!
Ко всему прочему, я ещё и род Аэ Айдо опозорила.
Как осознала, так и замедлила шаг, настороженно покосившись на ту, кто вроде как помогала, но уже не факт. Вдруг это всего лишь способ мне отомстить?
— Не фальшивая, а скорее приёмная, — заметила моё промедление Дейдра, тоже остановилась, а затем и вовсе вернулась назад, ближе ко мне. — Я разве тебе не говорила, что сделаю всё для того, чтобы уберечь тебя? Может, ты меня матерью и не считаешь, но это не отменяет тот факт, что я всё равно мать, — обхватила мои плечи и сжала их.
Верила ли я ей?
Ага, сейчас, как же!
Один раз уже поверила…
И ни к чему хорошему это не привело.
— Но я не твоя дочь. К тому же я ведьма и теперь все об этом знают. А от своей дочери ты как раз отказалась, — припомнила куда более красноречивые факты я ей.
Женщина поджала губы. Прикрыла глаза. Глубоко вдохнула и плавно выдохнула, вновь посмотрела на меня.
— Верно. Отказалась. И пока ты — моя Катрина, а также жена императора, ту мою дочь, от которой я отказалась, никто не станет искать. Она будет в безопасности. И в порядке. Так что всем выгодно, чтоб ты ею и дальше оставалась. Что, кстати, становится довольно затруднительно, с учётом всего происходящего. Не знаю, что за безумный план у тебя такой, но лучше бы тебе всё это исправить, — выразительно посмотрела на меня ещё раз. — У тебя ведь есть какая-то идея для этого? Хоть одна?
Идея и правда была. Когда-то. Но оказалась паршивой. Иначе бы мне не пришлось делать всё то, что я сделала. И что-то глубоко внутри меня упорно подсказывало, не стоило об этом маменьке знать. Не полностью. А то опять как возьмёт инициативу в свои руки. Потому я и приподняла свою ладонь, отмеченную убийцей грехов, а затем сжала кулак, продемонстрировав материализовавшийся из ниоткуда нож.
— Он может снять ведьминское проклятье с крови драконов. Но не всё так просто, над этим ещё стоит поработать, — произнесла я.
И вот уже дважды за последние пять минут я наблюдала, как эта сильная волевая женщина с каменным выражением лица вдруг становилась иной. Дейдра удивлённо моргнула. Озадачилась. Попыталась дотронуться до ножа. Разумеется, не смогла. Да и предпринимать новой попытки не стала.
— С этого и надо было начинать, — выдохнула. — Не со мной. С судьями.
Отчасти она была права. Ведь не знала о том, что я ей не сказала. Вот я и не стала спорить. Промолчала. А мы пошли дальше.
— И вообще, на будущее: когда снова соберёшься вытворить какую-нибудь подобную дичь, будь так любезна поставить меня в известность заранее, — вернула себе деловитый тон названная маменька. — Если тебе так нужна была эта ведьма, — покосилась в сторону Каи, — не могла что ли раздобыть на судей элементарный компромат? Тогда бы они сами как миленькие на всё согласились. И выступать против всех не пришлось бы никому из нас, — опять скатилась к циничному ворчанию.