Зрелость отрасли знания обратно пропорциональна сросшемуся с ней историзму. Законы движения масс можно преподавать, не ссылаясь на историю возникновения их формулировок, но современную историю мы видим вне законов ее движения. Только зрелые дисциплины получают независимость от обстоятельств своего рождения. Футурологию нельзя понять без исторического фактора, что означает, что ее прогнозы больше свидетельствуют о нынешнем состоянии умов и обществ, чем о каком-либо будущем. А ведь этот труд – нашей эпохи – нельзя назвать просто напрасным.
После второй мировой войны наука удостоилась общественного аванса благодаря своей роли, сыгранной в сражениях. Тогда появлялись книги с заглавиями, дышащими восторженным оптимизмом, например: «Наука – горизонт бесконечности». Но этот горячий энтузиазм уже в пеленках был заражен памятью о гибели двух японских городов. Вскоре его окончательно остудила эпоха холодной войны. Эту ситуацию искусно использовал Герман Кан, выступая в качестве аналитика ядерного Апокалипсиса, находясь в удобной позиции, потому что обменивался мыслями с самим Пентагоном, претендуя на роль нового Клаузевица. В силу обстоятельств он вынужден был в сложившейся ситуации заниматься будущим мира – правда, тогда находящегося на грани катастрофы. Навык пригодился, когда наступила международная оттепель. Кан перешел от военных прогнозов к гражданским и начал заполнять содержимым пустое до сих пор название футурологии (придуманное еще в 1942 году О. Флехтхеймом) систематической деятельностью эрудита. Таково было начало футурологии институциональной и потому щедро финансируемой, ибо связанной с властью, т. е. с «истеблишментом».
Кан не является ее главной фигурой, но наиболее эффектной, яркой (что делало его порой самозваным руководителем этой школы), а также представительной, потому что он сосредоточил в себе внеличностные черты эпохи. Стоит упомянуть, что футурология возникла из размышлений над стратегией, космонавтика же своими ракетами обязана баллистическим снарядам.
Как будет показано, направление деятельности этой школы заслуживает наименования футурологии status quo.
Первый этап работ Кан вместе с Энтони Винером представили в солидном труде «Год 2000»{15}. Его квинтэссенция – это оптимизм, растущий из скептицизма: ненадежен любой из методов предсказания, но их совокупность может приближаться к истине, понимаемой, впрочем, скромно, потому что это скорее предел предвосхищения, чем окончательное предсказание. Позиция предвосхищения определяет такую роль эксперта, где будущее ему не готовит никаких сюрпризов, потому что он создал «пространство возможности» и тем самым принял во внимание то, что может произойти. Так незначительная интеллектуальная задача сползает на умозрительную позицию, а зондирование будущего превращается в каталог шансов, инструктаж или казуистику. К сожалению, и эта задача-минимум не была выполнена. Надо сказать, что через семь лет после выхода «Год 2000» сценарии Кана не сбылись, исторические аналогии хромают, из совокупности предположений остались лишь банальные общие фразы, тенденция же к росту национальных доходов остается, правда, по-прежнему, но изменилось нечто большее, чем их параметры, потому что пересмотру подверглась их оценка: они уже вызывают больше беспокойства, чем восторга.
Институциональная футурология вызвала к себе неприязнь и заслужила бесславие за выслуживание перед властью, правда, за исключением положенных заслуг, потому что содействовала власти скорей для утешения, чем для результата. Что же Пентагону с того, что Кан одобрил его вьетнамские начинания, если эту лояльность он не подкрепил ни одной полезной концепцией. Вьетнамские сценарии Кана разошлись с действительностью, следовательно, он является утешителем, а не помощником правящих. Кредо Кана заключено в убежденности, что техноцентрический скелет Запада ничто не сломает, а значит, хотя и пытались бы его разрушить культурные и субкультурные движения, он сохранит целостность и по-прежнему будет образцом для мира. Не все представители футурологии status quo так явно выражают свою связь с существующим положением вещей, но все проповедуют подобные взгляды.