Утверждение авторов «The Limits to Growth», что они не занимались футурологией, надо понимать буквально. Действительно они не стремились к составлению какого-либо конкретного прогноза. Они анализировали цивилизацию как динамичную систему в процессе имитируемого машиной роста – на устойчивость состояния. Они изучали ее феноменологически, а не теоретически, а это значит, что они поступали как технологи, а не как теоретики. Теоретик идет от теории, которую проверяет в экспериментах. Технолог идет от конструкции-прототипа, которую он подвергает испытаниям на прочность. (Можно, правда, утверждать, что разница двух этих подходов не подлежит дихотомии, что возможны «смешанные» или «компромиссные» исследования и что именно за это брались люди Медоуза и Форрестера{32} – и это потому, что компьютер, моделирующий некие состояния, – например, состояние эволюции или цивилизации – не содержит в себе ни «чистой теории», ни «материального объекта», а нечто как раз среднее между тем и другим).
Таким образом, исследователи стремились к определению пограничных условий существования цивилизации как динамической системы. Указывает на это (может недостаточно акцентированно в тексте) само название книги: «The Limits to Growth», а не «of Growth», т. е. «пределы относительно роста», а не «пределы роста». Речь шла о приблизительном очерчивании этих границ невозможного; как мы помним, за пределами таких границ простирается «запретная» область, модели которой сигнализируют возникновением коллапсов: система начинает разрушаться, когда не может дальше развиваться в прежнем направлении. Это ограничение имеет форму абсолютного запрета, ибо зависит от фундаментальных свойств мира, так же как запрет на передвижение со сверхсветовой скоростью. Такие запреты или законы, мы можем распознать, но не можем их отменить. Одним словом, машинное моделирование зондирует пределы динамических возможностей Земли как системы, определяемой связью биосферы с техносферой, поэтому такой подход не является футурологией, ибо не предоставляет никаких позитивных прогнозов. Мы узнаем о том, что в качестве состояния в развивающейся цивилизации не произойдет никогда, зато ничего не узнаем о том, что может содержать столь ограниченное пространство событий.
Настоящая книга пытается наполнить эту вторую – позитивную – сторону. По спадам роста тесты определили внешний слой пространства событий, а здесь речь идет об изучении его содержания. Однако это содержание понимается не как то, что фактически осуществится, а как сумма вероятностей, упирающихся в предельные возможности свершения. Ведь речь идет не о прогнозах как о предсказаниях свершений, а о проспективных силах, и опять – относящихся не к тем областям, какими занимается футурология (работа и отдых в будущем, образ жизни, источники энергии, транспорт, архитектура, общественные отношения и т. п.), а к пространству, основанному на экспансивности действий, каковым является наука. Но опять же, речь идет не о выяснении ее институциональных изменений, не о ее конкретных плодах, а о возможных изменениях системы, которая насаждает эти плоды.