Я полон решимости. Это самая важная игра в моей жизни, и ничто не помешает моей победе.
Это будет похоже на восстановление моего колена. Медленно и неуклонно. Шаг за шагом.
Мои пальцы начинаются у основания ее шеи, глубоко вдавливаясь внутрь. Я прокладываю путь вниз по ее спине, не торопясь и разминая узлы по мере продвижения. Ее кожа мягкая и теплая под моими прикосновениями, и она тихонько стонет.
– Слишком сильно? – спрашиваю я.
– Нет. У тебя это очень хорошо получается.
Мой член подергивается, и я говорю ему, чтобы он успокоился.
Я сосредоточиваюсь на ней, растирая крошечные круги огромными пальцами по ее нежным мышцам и костям. Я вдавливаю большие пальцы в ее спину и продвигаюсь вверх к плечам. Она вздыхает от удовольствия, откидывая голову назад, пока не упирается в меня.
– Как дела у твоей сестры? – спрашиваю я.
Нова хмурится.
– Ты хочешь поговорить о Мари прямо сейчас?
Нет, но я хочу знать, как складывается жизнь Новы, и ее сестра – часть этой жизни.
– Хорошо. Сейчас все лучше, чем было, когда я приехала, – она вводит меня в курс дела. – За исключением того, что это Мари устроила мне то свидание.
Конечно, это была Мари.
Мои плечи напрягаются.
– Хочешь, я скажу ей, чтобы она прекратила?
Нова тихонько смеется.
– Я дала ей понять, что не хочу встречаться прямо сейчас.
Удовлетворение прокатывается по моему телу, пока я не понимаю, что эта политика распространяется и на меня.
– Как прошла игра на выезде? – спрашивает она, затаив дыхание.
– Тяжело, – признаю. – Но, по крайней мере, на этой неделе не было череды игр.
Я кладу ладони ей на плечи, разминая медленными круговыми движениями. Кончики моих пальцев прокладывают путь по всей длине ее шеи, оставляя легкие, как перышко, прикосновения, которые вызывают дрожь с головы до ног, прежде чем перейти в устойчивый ритм у основания ее черепа, заставляющий ее вздыхать от восторга.
С каждым поглаживанием Нова расслабляется все больше и больше.
– Залезай. Пожалуйста, – вздыхает она.
– Почему?
– Я хочу сделать тебе массаж, – говорит она, ее голос тянется вдоль моего позвоночника со злой точностью. – Такой, который ты больше нигде не сможешь получить.
– Я могу сделать любой, какой захочу, – поддразниваю я.
Она поворачивается ко мне лицом, ее глаза сужаются.
– Лучше бы тебе этого не делать.
– Ты ревнуешь, Пинк? – мне это странно нравится, но не потому, что я хочу, чтобы она сомневалась, что она единственная женщина, о которой я так думаю, а потому, что это означает, что ей не все равно.
Нова пожимает плечами.
– Последний шанс, – пробормотала она. – Ты отказываешься?
Я борюсь с желанием забраться к ней, снять с себя последнюю одежду и трахать ее тугую киску, пока она не начнет умолять меня позволить ей кончить так же, как она умоляет меня присоединиться к ней сейчас.
Она хочет, чтобы я трахнул ее и не заботиться о ней? Не нуждался в ней и не хотел, чтобы она нуждалась во мне в ответ?
– Нет. Я имею в виду, да, я говорю «нет».
Как бы сильно я этого ни хотел, все равно не соглашусь, пока она не признает, что хочет дать нам еще один шанс.
Она вздыхает и откидывается назад, прижимаясь к моей груди.
– Это нарушение условий сделки? – я прижимаюсь к ее щеке. – Ты выгонешь меня, если я не буду твоим парнем для секса?
– Думаю, нет, – она протягивает руку за полотенцем. – Давай посмотрим фильм.
Мы остановились на «Красотке». Нова обожает ромкомы с Джулией Робертс, и сегодня я хочу дать ей то, что она любит.
Мы вместе свернулись калачиком на диване, наблюдая за тем, как делового мужчину раздевает грубая и очаровательная работница секс-индустрии. Нова позволила мне притянуть ее к себе на колени – более мягкая версия нашей позиции в ванной, потому что мы оба одеты, даже если на ней только маленькие шорты и футболка.
У меня перехватило дыхание от желания узнать, могут ли синие яйца нанести необратимый вред здоровью.
– Я ценю то, что вы с Джеймсом сделали для меня, – бормочет она, пока мы смотрим. – Всю жизнь у меня были причины не верить в себя. Ты веришь в меня, как будто это само собой разумеющееся. Это значит больше, чем я могу выразить, – она напевает. – Когда дело касается тебя, мне нужно доверять тебе, но мне также нужно время, чтобы понять, что я могу доверять себе самой. Есть ли в этом смысл?
– Вроде того? – я часто подвергаю сомнению других людей, но редко себя.
Но в ее положении, с тем, через что ей пришлось пройти в детстве, со смертью родителей и свиданиями с манипулирующими мудаками, я понимаю, как она может сомневаться.
– Я понимаю, почему они не целуются, – продолжает она, все еще смотря телевизор. – Проще сохранять бесстрастность.
«Бесстрастность», черт возьми.
– Ты смеешься? – продолжает она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
– Немного.
– Почему?
– Потому что мы упустили свой шанс на бесстрастность до того, как я отвез тебя на Красные Скалы в ту первую ночь, – бормочу я.
Она вздыхает, прижимаясь ко мне.
– Это было так волнующе – быть рядом с тобой. Ты заставлял меня чувствовать себя особенной. Я до сих пор помню ту фразу про «арахисовое масло».
– Это была не фраза. Я хотел, чтобы ты меня узнала.
– Я думала, что знаю тебя.
Я приподнимаюсь на локте, чтобы получше рассмотреть ее.
– Знаешь. Ты, блядь, знаешь, Нова, – важно, что она верит в это.
Она сдвигает свое тело и поворачивается ко мне, ее грудь касается моей груди. Ее глаза находят мои, ярко-голубые, пронизанные темными зрачками.
– Я продолжаю думать о той ночи в кладовке «Майл-Хай», – бормочет она. – Все произошло так быстро.
Что бы Ричард Гир ни делал с секс-работницей не из своей лиги, это забыто. Нет другого мира, кроме жара, поднимающегося на этом диване.
Точно так же, как я не мог сдержать свои чувства к Нове из-за желания, которое испытывал раньше, теперь плотский голод просачивается сквозь края моих эмоций.
Она пахнет какими-то полевыми цветами, и я хочу высосать из нее весь мед.
Мое тело и так напряжено от ощущения ее, а теперь еще и мышцы пресса сжимаются, а член пульсирует.
– В следующий раз мы можем помедленнее.
Ее лицо поднимается.
– Правда?
Теперь я привлек ее внимание.
– Ага. Расскажи мне, что тебе понравилось.
Ее глаза большие и круглые, губы приоткрыты. Она определенно чувствует, как я возбужден, и ей это нравится.
– Мне понравился твой рот.
Нихрена себе.