И чаще всего на последнем.
Это произошло уже шесть лет назад.
В груди у нее защемило.
Нет, не шесть лет. Шесть лет прошло только для нее. Не было никакой возможности узнать, как долго она находилась в криосне — возможно, прошли десятилетия, насколько она могла судить. Все, о ком она когда-то заботилась… вероятно, мертвы.
Очередной раскат грома потряс гнездо. Пронзительный крик вырвался из ее горла, и она крепче обхватила свои ноги. Ее кожа покрылась мурашками, когда внутрь ворвался порыв ветра. Сколько бы лет ни прошло, ее страх перед штормами не уменьшался.
— Айви? — спросил Кетан, его нечеловеческий голос каким-то образом прорезался сквозь шум.
Небо снова осветилось, и ее взгляд на мгновение упал на Кетана, сосредоточившись на тусклых фиолетовых вспышках — его глазах и отметинах. Она опустила голову, уткнувшись лицом в колени, когда гром снова потряс гнездо.
— Пойдем, Айви, — сказал Кетан. — Я буду… кумеак. Кетан кумеакал для Айви.
Айви не колебалась: она развернулась и поползла к нему. Гнездо сильно раскачивалось, и она остановилась, стиснув мех между пальцами, зажмурив глаза и плотно сжав губы. Ее сердце подскочило к горлу.
Мы упадем. Паутина и ветки оборвутся, и мы полетим навстречу нашей смерти.
Сильные ладони скользнули под ее руки, и длинные твердые части голеней Кетана обхватили ее бедра. Он плавно притянул ее к себе, такой сильный и в то же время такой нежный. Она открыла глаза, когда он откинулся назад и притянул ее к себе, поставив ее ноги по обе стороны от его задних конечностей, которые были обращены вверх. Его туловище было выпрямлено, теперь его живот прижимался к ее груди, и он обхватил поясницу Айви своими нижними руками.
Айви наблюдала, как он — чуть больше, чем тень среди теней — потянулся в сторону и подоткнул хлопающую ткань, чтобы отверстие снова было закрыто. Темнота поглотила гнездо.
Она вздрогнула, обхватила Кетана руками и теснее прижалась к нему.
Но темнота не продержалась более нескольких ударов сердца, прежде чем Кетан открыл кристалл. Тусклое голубое свечение, наполнившее гнездо, было бледной имитацией вспышек молнии, но… это было утешительно.
— Айви о'кей, — промурлыкал Кетан; она чувствовала его голос даже больше, чем слышала его. Он протянул руку, нащупывая одну из корзин, вплетенных в стену, пока не вытащил скомканную ткань. На свету она казался пурпурной, но Айви чувствовала, что это не ее настоящий цвет.
Кетан развернул ткань, широко расправил ее и накинул на Айви сзади, как одеяло, — для чего она, безусловно, была достаточно большой. Мягкий, шелковистый материал сначала был прохладным, но быстро согрелся, когда тепло Кетана проникло в нее.
Он обхватил ее руками за плечи, заключив в кокон, и прислонился спиной к стене, притягивая Айви так, чтобы она прислонилась верхней частью тела к его груди. Пара его ног обхватила ее, их вес успокаивал, несмотря на безжалостную тряску гнезда. Подняв руку, он медленно провел пальцами по ее волосам. Его когти слегка задели ее кожу головы.
Очередной раскат грома потряс гнездо, и Айви напряглась, ее пальцы впились в толстую шкуру на спине Кетана.
— Айви о'кей, — снова промурлыкал он, одна его рука скользнула вниз и обвилась вокруг ее бедра. — Кетан кумеакал для Айви. Айви не пострадает.
Кумеакал. Означало ли это… страж или защитник?
Айви заставила себя расслабиться рядом с ним, позволить его теплу проникнуть в нее. Она закрыла глаза и сосредоточилась на нежном поглаживании руки Кетана, на его руках и ногах, надежно обнимающих ее, на ровном ритме его сердец.
Было странно вот так лежать рядом с ним, чувствовать себя… в безопасности, принимать утешение от существа, которое казалось кошмаром при первой встрече. Но он держал ее так, словно она что-то значила.
Впервые с момента пробуждения — впервые за многие годы — она не чувствовала себя такой одинокой.
Кетан прикасался к ней в течение последних шести дней — он должен был это делать, если она хотела залезть в гнездо и выбраться из него, и она, черт возьми, точно не могла лазить по деревьям и веткам, как он, — но он не делал этого с той близостью и смелостью, которые продемонстрировал у ручья той ночью. Он казался почти сдержанным с того момента, как отстранился от нее как раз перед тем, как ее пальцы коснулись его щели.