Она положила руку ему на предплечье.
— Кетан, там могут быть другие выжившие. Мы не можем просто оставить их там.
— Нет, Айви, — прорычал он, щелкая жвалами. Мышцы его предплечья напряглись под ее рукой. — Выбрось других из головы. Мы никогда не вернемся в это место.
— Ты серьезно? — она отдернула руку и заставила себя подняться на ноги. — Я не могу просто выбросить их из головы. Ты ожидаешь, что я просто… забуду, что мои люди могут быть там, внизу? Что могут быть другие, такие же, как я, все еще живые?
Кетан тоже поднялся, одним плавным движением расставив свои длинные ноги и возвышаясь над ней.
— Ты жива. Этого достаточно. Мы не можем помочь другим.
Айви сердито посмотрела на него.
— Почему? Только потому, что ты так сказал?
— Потому что я забочусь только о тебе! — он наклонился к ней, тонкие волоски на его шкуре встали дыбом. — Я не позволю тебе голодать, потому что придется отдавать другим.
— Тогда я буду охотиться для них!
Он фыркнул.
— Ты не смогла бы найти почву под ногами, если бы не я.
Она уставилась на него.
— Что?… Ты меня оскорбляешь?
— Я говорю правду. Ты не смогла бы прожить здесь и дня в одиночестве. Какая от тебя была бы польза другим?
Айви ткнула пальцем в его твердую грудь.
— Ты такой… такая… задница! — она развернулась и зашагала прочь от него, к деревьям.
— Ты говоришь, я то, из чего выходят какашки? — он зарычал у нее за спиной.
— Да! Вонючие, отвратительные какашки!
Кетан зарычал, прозвучав немного ближе.
— Куда ты идешь?
Она повернулась, уперев руки в бедра, и сердито посмотрела на него.
— Я собираюсь пописать, и я зла на тебя, поэтому я воспользуюсь моментом, чтобы уйти от тебя, человек-паук.
— Не паук, не человек. Врикс, — он остановился в нескольких футах от нее, руки сжаты в кулаки, мышцы напряжены. — И тебе всегда хочется пописать.
— Ну, извини меня за то, что я человек и у меня естественные функции организма! — Айви всплеснула руками в воздухе. — Может быть, кто-нибудь съест меня, и тогда тебе больше не придется беспокоиться обо мне!
— Я никому не позволю съесть тебя, человек, — прорычал он, придвигаясь ближе, чтобы снова нависнуть над ней. — Не говори о таких вещах. Я буду здесь, чтобы злить тебя очень большое время.
— Прекрасно! — она подошла ближе к нему, откинув голову еще дальше назад. — Лучше бы так и было!
Кетан тихо защебетал, угроза, которую он демонстрировал за мгновение до этого, исчезла, когда он одарил ее своим подобием улыбки.
— Нас связывает крепкая нить, Айви.
Айви зарычала и провела руками по лицу.
— Я не могу с тобой. Ты делаешь так, что я не хочу злиться, но я действительно хочу злиться, и я должна злиться, поэтому я злюсь.
Он склонил голову набок.
— Ты сбивающая с толку женщина.
— А ты упрямый самец.
— Я не знаю этого слова.
— Да, ну… разберись с этим, человек-паук, — Айви повернулась и зашагала в листву.
— Держись поближе, — проворчал Кетан.
— Я знаю! — она обвела взглядом окрестности, пробираясь сквозь большие густые кусты, и пробормотала: — Я не дура.
На самом деле ей не хотелось в туалет, но она решила, что это единственный способ заставить Кетана дать ей передышку. Ей просто нужно было немного побыть одной. Минутка на размышление, на размышление о том, почему Кетан отказался отвести ее туда, что, как она могла предположить, было местом крушения, учитывая его упоминание о том, что это было на дне темной дыры. Что еще это могло быть? И если она выжила, наверняка должны были быть и другие, все еще живые в стазисе. Кетан сказал, что это опасно, и она в этом не сомневалась, но она была готова поклясться, что за его отказом было что-то большее.
В конце концов, он смог выбраться, с ней на буксире. Это означало, что он мог вернуться туда, если бы действительно захотел.
Внимание Айви привлекло желтое пятно в уголке ее глаза. Она повернула голову. Всего в тридцати футах от нее на нескольких глубоко затененных стволах деревьев росло несколько золотых гребней — да, это было глубже в джунглях, но все же достаточно близко, чтобы она могла позвать Кетана, если понадобится.
Что ж, если она собиралась торчать здесь и дуться, то могла бы, по крайней мере, быть полезной и собрать немного еды, пока занималась этим. Она двинулась к грибам, ступая по большим участкам мягкой, поросшей мхом земли. Мох холодил ее босые ступни. Добравшись до деревьев, она ухватилась за золотые гребни у их основания, как можно ближе к стволам, и обрывала их по одному.