Все это было бы налицо и во всякомъ другомъ городѣ, превращенномъ въ столицу Италіи, — во Флоренціи или Неаполѣ. Тутъ не званіе столицы виновато, а весь экономическій отрой страны.
Развѣ недовольство порядками въ бывшей Папской области не было хроническимъ? Десятни лѣтъ — до взятія Рима въ 1870 г. — вспыхивали то здѣсь, то тамъ бунты и цѣлыя возстанія. Папское правительство могло держаться только гарнизонами австрійцевъ и французовъ. Что же мудренаго, при теперешнемъ броженіи, политическомъ и соціальномъ, при упорной пропагандѣ папистовъ, враждебности партій и возрастающихъ потребностяхъ дерякавы, желающей играть роль въ Европѣ, если государственная и общественная машина движется безъ должной смазки и что Римъ не превратился еще въ настоящій центръ національной жизни. Но съ тѣхъ поръ, какъ онъ — столица, онъ всетаки поднялся во много разъ. И случись такъ, что въ немъ опять будетъ царствовать папа, онъ уже не въ состояніи будетъ опуститься на тотъ уровень, какой его жизнь имѣла до 1870 года.
У теперешней столицы Итальянскаго королевства есть свое городское представительство, пользующееся такой свободой дѣйствій, о какой слыхомъ не было слышно при папахъ. Но муниципалитетъ Рима подкашиваетъ двоевѣріе, свившее себѣ здѣсь главное гнѣздо, подкопы папистовъ; а значительная доля гласныхъ состоитъ иэъ нихъ, коренные домовладѣльцы всѣ, кто наживались когда-то, благодаря ватиканскимъ порядкамъ, принадлежатъ къ открытой крамолѣ противъ конституціонной власти. Навѣрно, три четверти ихъ отцовъ и старшихъ братьевъ давали свои голоса за Виктора-Эммануила… А теперь старыя дрожжи опятъ поднялись.
Но есть не мало и гласныхъ, вѣрныхъ идеѣ самоуправленія. Во главѣ городского представительства стоялъ одинъ изъ коренныхъ римскихъ жителей, князь Господи, тогдашній «синдикъ», т.-е. по нашему «голова».
Римская «дума» помѣщается въ Капитоліи, въ томъ зданіи, которое видно въ глубинѣ площадки. Его зовутъ и. теперь «Домъ Сенатора».
Къ синдику я имѣлъ поводъ обратиться лично вотъ по какому дѣлу:
Мнѣ пришла въ Римѣ мысль сохранить память о томъ времени, когда Гоголь жилъ здѣсь, въ концѣ 30-хъ годовъ, и работалъ надъ первымъ томомъ «Мертвыхъ душъ». Послѣ поисковъ и справокъ, я пришелъ къ тому выводу, что въ домѣ подъ № 126, въ улицѣ Sistine (называвшейся при Гоголѣ Felice), въ верхнемъ отажѣ и жилъ нашъ сатирикъ съ 1837 года. При посредствѣ русскаго посла, я обратился къ синдику, а потомъ и къ хозяину дома и получилъ ихъ согласіе на то, чтобы мраморная доска съ надписью на двухъ языкахъ была вдѣлана въ наружную стѣну дома.
Всякихъ такихъ увѣковѣченій, — не скромныхъ досокъ, а въ видѣ дорогихъ массивныхъ статуй, — не мало воздвигну ль римскій муниципалитетъ и на городскія, и на національныя деньги. Можетъ быть, памятниковъ слугамъ новаго правительства. наставили слишкомъ много и черезчуръ поспѣшно. Довольно сильно въ городѣ недовольство и колоссальнымъ монументомъ Виктору-Эммануилу на вышкѣ Капитолійскаго холма. Онъ самъ по себѣ обойдется въ нѣсколько милліоновъ, да еще потребуетъ ломки цѣлаго квартала, чтобы очистить мѣсто для улицы, которая будетъ идти оттуда внизъ. До сихъ поръ и то, что уже готово и служитъ только подножіемъ монументу — огромное сооруженіе, родъ колоссальнаго редута, нельзя сказать, чтобы въ отмѣнно красивомъ стилѣ.
Конечно, сторонники Ватикана шипятъ противъ всѣхъ такихъ монументовъ. И всего противнѣе для нихъ самая удачная и по идеѣ, и по выполненію статуя Джордано Бруно, на площади Campo dé Fiori, гдѣ помѣщается рынокъ, по дорогѣ къ Palazzo Farnese. Тутъ былъ когда-то живымъ сожженъ монахъ-мыслитель, ученикъ Галилея, свѣточъ эпохи Возрожденія, одинъ изъ отцовъ современной философіи. Статуя Бруно такъ же претитъ черной братіи, как и всадникъ въ шапочкѣ и пледѣ на высотахъ Яникула.