Не въ этихъ сферахъ произойдетъ что-нибудь существенное въ соціально-экономическомъ быту Италіи. Старшая генерація депутатовъ боится такихъ вопросовъ, какъ пугала. Но въ молодежи замѣтно движеніе въ эту сторону. И Римъ, столица Италіи, опять-таки сказался въ направленіи идей и симпатій учащейся молодежи. Не мало въ дворянствѣ, крупной и мелкой буржуазіи юношей, щеголяющихъ теперь своимъ консерватизмомъ и преданныхъ «святому престолу». Они записываются въ разныя обществами патеровъ, учатся въ клерикальныхъ школахъ и пансіонахъ, ходятъ потомъ слушать лекціи на высшіе курсы — родъ частнаго университета католическаго направленія.
Этимъ не слѣдуетъ одиако смущаться. Такіе юноши не будутъ производить соціальной революціи, не въ состояніи поставить ребромъ никакого общественно-политическаго вопроса. Они будутъ только играть въ антилиберальную крамолу, изображать изъ себя подданныхъ Ватикана, въ ожиданіи такого переворота, который посадитъ Льва XIII или его преемника на святой престолъ съ городомъ Римомъ, въ видѣ государства, или съ придачею полоски земли, до берега моря, на случай бѣгства.
«Итальянцы», принеся съ собою освобожденіе отъ папскаго гнета, тяготѣвшаго надъ умомъ и волей подданныхъ его святѣйшества, передѣлали на свой ладъ тотъ университетъ — Sapienza, гдѣ даже самая консервативная политическая экономія не допускалась (мнѣ это подтвердили тѣ, кто еще учился въ Сапіенцѣ) и ввели такую свободу слова на кафедрахъ, какой я не находилъ нигдѣ въ Европѣ: ни въ Англіи, ни во Франціи, ни въ Германіи, ни въ Австро-Венгріи.
Тотъ соціалистъ Ферри, о которомъ я уже говорилъ, читаетъ уголовное право, но на своихъ лекціяхъ онъ нимало не стѣсняется въ защитѣ своихъ идей и въ нападкахъ на существующій соціальный порядокъ. Его коллега — также депутатъ — Лябріоля, читающій курсъ по соціологіи, въ каждой своей лекціи нападаетъ на правительство и торжествующее буржуазное общество такъ, какъ это дѣлается въ Парижѣ и Лондонѣ только на сходкахъ крайнихъ партій. Другой вопросъ: желательно ли, чтобы въ университетѣ производилась пропаганда марксизма или революціи? По для насъ важно въ эту минуту знать: въ какой степени защитники самыхъ радикальныхъ реформъ находятъ себѣ сочувствіе въ большинствѣ своихъ слушателей.
Я часто захаживалъ въ университетъ, слушалъ лекціи по философіи, исторіи литературы, римскимъ древностямъ. И посѣщалъ также аудиторіи обоихъ этихъ профессоровъ Ферри и Лябріоля, съ обоими былъ знакомъ.
И что-жъ? Они первые любимцы молодежи. У нихъ всегда набитыя биткомъ залы. Ихъ встрѣчаютъ и провожаютъ рукоплесканіями и кликами. Всегда въ рядахъ слушателей есть и молодыя женщины-итальянки, изъ тѣхъ, кого теперь допускаютъ здѣсь въ студенты, если у нихъ дипломъ баккалавра. Но общій доступъ въ теперешній Sapienza свободный. Вы всегда найдете даже у Ферри м Лябріоля молодыхъ аббатовъ и семинаристовъ.
Большинство молодежи и въ стѣнахъ университета, и въ журнализмѣ, стоитъ за радикальную передѣлку теперешняго statu quo. И только кружки символистовъ и декадентовъ, очень малочисленные, равнодушны къ политикѣ, не признаютъ «соціальнаго вопроса». Всѣ они почитатели и подражатели моднаго романиста Габріеля д’Анунціо.
Но они не въ счетъ въ дѣлѣ общественнаго обновленія страны.
Мнѣ случилось жить въ Римѣ какъ разъ во время процесса Золя. Вся не клерикальная итальянская пресса была на его сторонѣ. Адресы летѣли къ нему изъ всѣхъ городовъ. Въ Римѣ, въ обществѣ «Stampa» вышелъ, правда, инцидентъ изъ-за депеши, посланной однимъ изъ членовъ бюро безъ согласія общаго собранія. Зато въ университетскихъ аудиторіяхъ молодежь каждый день кричала «Еvviva Zola!» — и устроила разъ большую манифестацію.
Въ этомъ сказался также антагонизмъ Рима, столицы Италіи, в Рима, сторонника Ватикана. Тамъ, въ папскомъ дворцѣ, все время были, конечно, противъ Золя, капитана Дрейфуса и всего, что не сочувствуетъ французскому шовинизму и милитаризму. Иначе в быть не могло. Но, спрашивается, кто больше мыслилъ, чувствовалъ и проявлялъ свои симпатіи въ униссонъ съ большинствомъ итальянцевъ: Римъ — столица или Римъ — Ватиканъ? Разумѣется, первый.
Парижская журналистика кричала, что Италія (какъ и воѣ другіе враги Франціи) обрадовались процессу Золя, чтобы дать ходъ своей ненависти къ той странѣ, которая ее облагодѣтельствовала.
Между двумя латинскими расами-сестрами долго еще будетъ, во нашему простонародному выраженію, «драная грамота». Но кто кого больше ненавидитъ? Итальянцы, увлекшись «маніей величія», завязали себя въ тройственный союзъ. Этого французы никогда имъ не простятъ. И они систематически мстятъ итальянцамъ, держатъ ихъ въ черномъ тѣлѣ, не даютъ ходу ихъ отпускной торговлѣ. Италія кряхтитъ и не можетъ помочь дѣлу, не отказываясь отъ своей внѣшней политики.