Вагнеризмъ сдѣлался въ Италіи такой же свѣтской модой, какъ и во Франціи. Но парижане, ударившись въ культъ Вагнера и вообще нѣмецкой музыки, производятъ сильную пропаганду — организовали нѣсколько концертныхъ предпріятій en grand, ставятъ вагнеровскія оперы, предаются любительству во всѣхъ слояхъ общества. Ничего подобнаго нѣтъ еще въ Римѣ. И что особенно досадно иностранцу (да и всякому туземцу, ищущему провести вечеръ поизящнѣе въ художественномъ смыслѣ), это — отсутствіе хорошихъ музыкальныхъ удовольствій вечеромъ, въ тѣ часы, когда онъ долженъ довольствоваться плохими театрами и разной дребеденью кафе-шантановъ.
Что же остается для духовной пищи тому, кто проводитъ сезонъ въ Римѣ и пользуется большимъ досугомъ?
Ученыхъ и художниковъ мы выдѣлимъ. Ученые — особенный классъ. Для нихъ Римъ — предметъ культа и въ области археологіи, и въ области исторіи. Они пріѣзжаютъ сюда не за общеевропейскимъ времяпровожденіемъ. И художники, которые поселяются въ Римѣ для работы, могутъ быть менѣе требовательны, чѣмъ обыкновенные туристы. Но вѣдь и тѣмъ и другимъ нуженъ отдыхъ, а отдыхать имъ тоже не очень-то лестно на чемъ-нибудь слишкомъ ординарномъ.
Мы продолжаемъ имѣть въ виду свободнаго чужестранца, пользующагося только тѣмъ, что доступно всякому, имѣющему досугъ и порядочныя средства, безъ знакомствъ, безъ приглашеній на вечера и балы, безъ посѣщеній свѣтскихъ салоновъ.
Кромѣ зрѣлищъ и музыки есть еще художественная жизнь Рима въ тѣсномъ смыслѣ, т.-е. выставки и мастерскія артистовъ — своихъ и иностранныхъ. Когда-то день путешественника, особенно знатнаго я богатаго — былъ наполовину посвящаемъ студіямъ художниковъ,т.-е. мастерскимъ картинъ и objets d’art. И теперь, стоитъ вамъ пожить въ порядочномъ отелѣ дней десять, вы получите по почтѣ печатныя приглашенія посѣтить такую-то галлерею или коллекцію. Хозяева ихь — купцы. Они торгуютъ и антиками, и старыми картинами, и новыми. Но это входитъ уже въ общую программу туриста: посѣщеніе памятниковъ и хранилищъ. Мастерскихъ живописцевъ и скульпторовъ — множество въ Римѣ; иностранныхъ художниковъ больше, чѣмъ итальянцевъ. И тотъ, кто ищетъ только первоклассныхъ дарованій, ограничится посѣщеніемъ дюжины студій.
Изъ итальянскихъ современныхъ живописцевъ двое выдвинулись въ послѣдніе годы: Маккари и Микетти. Маккари — тосканецъ, религіозный и декоративный живописецъ, получившій большую извѣстность своими фресками, въ одной изъ залъ сената, изображающими разные моменты исторіи римской республики. Самая сложная изъ этихъ композицій — сцена, когда Цицеронъ обличаетъ Каталину и тотъ сидитъ, всѣми оставленный, съ лицомъ, искаженнымъ яростью я смущеніемъ. У Маккари прекрасная студія, въ видѣ отдѣльнаго павильона, на пустырѣ, гдѣ были когда-то сады Лукулла. Тамъ онъ работаетъ надъ своими картинами и этюдами для церквей въ Сьенѣ и Лоретто. Этотъ тосканецъ производитъ впечатлѣніе мастеровъ времени Возрожденія своей наружностью и тономъ, скромный, полный любви къ своему дѣлу, разносторонне развитой въ мастерствѣ; онъ для своихъ картоновъ приготовляетъ и архитектурныя модели, и скульптурные орнаменты.
Въ музеѣ современной живописи (въ зданіи выставки, на Via Nazionale) самое крупное произведеніе Микетти «Il voto» — изъ бытовой жизни абруццскихъ крестьянъ — реальная вещь, напоминающая стиль нашего Рѣпина. Самъ Микетти нелюдимъ и рѣдко бываетъ въ Римѣ.
Изъ иностранныхъ живописцевъ самый интересный Вильегосъ, испанецъ изъ Севильи, давно поселившійся въ Римѣ. За Porta Salara у него вилла въ андалузскомъ вкусѣ, и тамъ, въ обширной мастерской, вы всегда найдете нѣсколько картинъ и портретовъ, недоконченныхъ или готовыхъ. Свой домъ съ изящной мастерской и у нашего Семирадскаго, совсѣмъ осѣвшаго въ Римѣ. Нѣмцы, англичане, американцы, скандинавы, венгерцы, поляки — вы найдете десятками студіи художниковъ всѣхъ этихъ расъ и національностей; но въ Римѣ, въ теченіе осенняго сезона, не бываетъ выставокъ, какъ въ Петербургѣ, въ мартѣ. Если не искать случая попасть въ ту или иную студію, вы можете прожить здѣсь съ октября до конца марта и не имѣть понятія о томъ, въ чемъ состоитъ балансъ всего годового творчества своихъ и чужихъ артистовъ.
То же самое и съ скульптурой. Надо знать, что есть цѣннаго и стоящаго въ студіяхъ скульпторовъ и отправляться туда съ карточкой общаго знакомаго или же разсчитывать на любезность хозяина.
Среди итальянскихъ скульпторовъ, первое, какъ національно офиціальное, положеніе занимаетъ Монтеверде, возведенный въ званіе сенатора, членъ associé парижскаго института, наравнѣ съ нашимъ Антокольскимъ. Его студія помѣщается въ собственномъ домѣ, въ новомъ кварталѣ, близь вокзала, на Piazza delfIndepedenza, и одни ея размѣры покажутъ вамъ, что хозяинъ ея — «монументальный» художникъ, по преимуществу, много работавшій по заказамъ государства и муниципалитетовъ. Одна изъ удачнѣйшихъ его статуй — статуя министра Мингетти, говорящаго на митингѣ, со шляпой въ рукахъ. Разумѣется, черезъ его руки прошло нѣсколько Викторовъ-Эмануиловъ и разныхъ членовъ королевской фамиліи. Но онъ способенъ и на характерно-бытовые замыслы, какова, наприм., фигура, въ гипсѣ, рабочаго въ блузѣ ткача, съ челнокомъ въ рукѣ.