Изъ нихъ и наши дипломаты обоихъ цвѣтовъ — при Квириналѣ и Ватиканѣ — были мнѣ полезны для знакомства и съ офиціальными лицами обоихъ міровъ — чернаго и бѣлаго — и съ свѣтскимъ обществомъ Рима. И черезъ другихъ русскихъ мужчинъ и дамъ, я попадалъ въ итальянскіе дома и заводилъ сношенія съ разными выдающимися личностями.
Какъ я сказалъ выше, мнѣ хотѣлось, въ предѣлахъ цѣлаго римскаго сезона, пройти чрезъ разнообразныя впечатлѣнія «вѣчнаго города», черезъ какія въ другіе годы, проходили или могли проходить русскіе — и писатели, и художники, и просто образованные люди.
Разсказывать во всѣхъ подробностяхъ о моихъ знакомствахъ и встрѣчахъ было бы излишне. Все, что нашлось болѣе интереснаго для моихъ читателей о ватиканской сферѣ, я сообщилъ въ одной изъ предыдущихъ главъ. Въ концѣ этой главы и въ послѣднихъ я при-.веду мои «итоги» и о жизни теперешняго римскаго общества, и о коренныхъ римлянахъ, и объ иностранныхъ колоніяхъ, называя по именамъ только лицъ съ большой извѣстностью, и воздерживаясь отъ ненужныхъ обозначеній именъ и итальянцевъ, и всѣхъ другихъ.
Но прежде чѣмъ набрасывать здѣсь мои «отмѣтки», я долженъ оговориться. Трудно иностранцу въ какой-нибудь одинъ сезонъ представить что-нибудь вполнѣ вѣрно и обстоятельно о жизни цѣлаго большого города и въ немъ разныхъ слоевъ общества, да еще такого единственнаго въ своемъ родѣ города, какъ Римъ. Для этого мало и пяти зимъ! Сколько мнѣ приводилось читать воспоминаній и этюдовъ о Римѣ, нравахъ его жителей, жизни его общества за цѣлыхъ два столѣтія, на нѣсколькихъ языкахъ — все это оставляетъ много пробѣловъ и часто сводится къ анекдотамъ и чисто-личнымъ впечатлѣніямъ. Всѣ писатели слишкомъ склонны обобщать и произносить приговоры надъ чужой національностью.
Но изъ этой литературы наблюденій надъ итальянскимъ и спеціально римскимъ обществомъ всетаки же вытекаютъ нѣкоторые итоги. Особенности расы, воспитанія, соціальнаго склада, долгихъ порядковъ управленія, ума, темперамента, привычекъ — кристаллизуются вѣками и вы ихъ находите и теперь, по прошествіи ста и двухъ сотъ лѣтъ. Это черты основныя, генерическія, и тутъ вы врядъ ли что скажете новаго, неизвѣстнаго. Для всякаго иностранца, пріѣхавшаго въ Римъ пожить, поглядѣть, поразспросить и поразузнать, первый вопросъ: въ какой степени трудно или легко будетъ ему войти въ общество, въ разныхъ его слояхъ, какъ вообще чувствуетъ онъ себя, сравнительно съ другими столицами Европы?
Сравненіе здѣсь необходимо. Вы ѣдете въ первый разъ въ Лондонъ на «season». У васъ въ бумажникѣ лежитъ дюжина писемъ къ англичанамъ разныхъ сферъ. Если вы сами не лѣнитесь и выборъ вашихъ будущихъ крестныхъ отцовъ по части изученія Лондона удачный, то вы, навѣрно, къ концу сезона, получите все, что вамъ было нужно, проникните всюду, гдѣ вамъ интересно или нужно бывать.
Въ Парижѣ это будетъ потуже, несмотря на хваленую любезность французовъ. Парижане менѣе точны въ исполненіи правилъ гостепріимства, менѣе широки въ приглашеніяхъ, не считаютъ себя обязанными указывать, съ кѣмъ вамъ слѣдуетъ еще познакомиться. У нѣмцевъ, германскихъ и австрійцевъ, у венгерцевъ, у испанцевъ— иностранецъ находитъ очень скорый и легкій доступъ всюду, разумѣется, если онъ рекомендованъ. Все это я въ теченіе тридцати лѣтъ заграничныхъ скитаній испыталъ на самомъ себѣ.
Когда-то Римъ считался Эльдорадо пріѣзжихъ. Перечитайте дневникъ Стендаля и вы увидите тамъ, какъ всякій иностранецъ, даже и не очень богатый, входилъ сейчасъ въ свѣтскій кругъ Рима. Стоило ему пріѣхать съ письмомъ къ своему банкиру (всего чаще князю Торлонья или Кйджи) и тотъ его «лянсировалъ», во всѣ дома, гдѣ принимали. То же говорятъ и нѣмцы двадцатыхъ годовъ, наприм., Миллеръ, авторъ интересной книги, составленной изъ писемъ друзьямъ. Тогда «иностранецъ» — forestière — было уже само по себѣ званіе, почетный титулъ, и онъ въ Римѣ изображалъ изъ себя гораздо болѣе видную особу, чѣмъ у себя дома. Тогда во многихъ барскихъ домахъ каждый день давались conversazioni, т.-е. разговорные вечера и academie, т.-е. вечера съ музыкой и пѣніемъ, кромѣ баловъ у самыхъ богатыхъ принчипе. На всѣ эти сборища иностранецъ могъ являться, какъ ходятъ въ театръ. Представили его въ два-три дома, въ остальные онъ шелъ уже смѣло. Очень часто хозяйка не могла даже назвать его имени своимъ гостямъ. И всѣ вечера онъ проводилъ среди красивыхъ женщинъ, въ изящномъ обществѣ туземцевъ и форестьеровъ.
Теперь это — не совсѣмъ такъ. Рекомендательнаго письма къ одному банкиру уже недостаточно. Надо хлопотать о знакомствахъ, если имѣть ходы въ разные слои общества, во всякіе мірки. И проникать въ Cosmopolis, т.-е. въ иностранныя колоніи, окажется легче, чѣмъ къ итальянцамъ, въ ихъ дома, въ ихъ болѣе интимную жизнь, чтобы самому хоть сколько-нибудь наблюдать ихъ нравы, ихъ быть, ихъ идеи, вкусы и привычки, характеръ ихъ общежитія.