Я не счелъ удобнымъ спрашивать у этого хозяйственнаго администратора Пропаганды, въ какой степени онъ сходится или расходится во взглядахъ съ префектомъ, но и безъ всякихъ подходовъ можно было сейчасъ же распознать въ немъ сторонника идей Ватикана по вопросу восточныхъ исповѣданій. Кардиналъ Винченцо, какъ и его тезка доминиканецъ, говорилъ со мной о Россіи, государствѣ, обществѣ, религіозныхъ преданіяхъ и духѣ христіанской морали съ весьма изліятельной симпатіей. Его дипломатическая миссія въ Москвѣ, на коронаціи, оставила въ немъ самыя отрадныя и лестныя воспоминанія. Онъ разсказывалъ мнѣ съ выразительной миной лица и широкими жестами, какъ онъ въ Москвѣ видѣлъ вездѣ, даже въ простомъ народѣ, неизмѣнно почтительное отношеніе къ нему, какъ къ духовной особѣ. Его трогала набожность нашей народной массы и духъ, проникающій его благочестіе. Въ памяти его остались и подробности пріема, оказаннаго ему въ одномъ изъ женскихъ монастырей.
По-русски кардиналъ Винченцо совсѣмъ не знаетъ. Въ Москву онъ бралъ съ собою одного изъ тѣхъ библіотечныхъ ученыхъ, которые считаются знатоками нашего языка. Но ученый этотъ оказался чистымъ теоретикомъ и для объясненій по разнымъ житейскимъ надобностямъ, на нашемъ языкѣ, совершенно неподготовленнымъ. Кардиналъ добродушно разсмѣялся, разсказывая мнѣ это. Вообще, я въ первый разъ видѣлъ такого веселаго и. оживленнаго «князя церкви», свободнаго отъ какой-либо условной важности или святости, такъ знакомыхъ намъ съ дѣтства.
Время шло. Въ концѣ 1897 года я еще не имѣлъ случая видѣть папу, хотя бы только во время службы. Онъ по воскресеньямъ, рано утромъ, служилъ самъ, въ маленькой капеллѣ, куда допускается и публика, по особымъ билетамъ, въ самомъ ограниченномъ числѣ. Секретарь нашей миссіи еще до пріѣзда министра далъ мнѣ письмо къ тому прелату, который завѣдуетъ всѣмъ, что относится къ пріемамъ, аудіенціямъ и допущеніямъ. Онъ носитъ титулъ «maestro di casa» и живетъ въ Ватиканѣ, въ той части зданія, куда надо подниматься сейчасъ справа, если вы входите черезъ бронзовыя двери. Утромъ, часу въ десятомъ, онъ принимаетъ ежедневно. Но мнѣ не было удачи. Какъ разъ въ этотъ часъ случилась аудіенція у папы, при которыхъ онъ долженъ состоять. Я долго ждалъ, и его секретарь, аббатъ-французъ, совѣтуя мнѣ придти въ другой день, замѣтилъ, не безъ интонаціи, что мѣстъ въ той капеллѣ, гдѣ служитъ его святѣйшество, мало и католики, разумѣется, имѣютъ предпочтеніе передъ «схизматиками».
Мнѣ сталъ немного надоѣдать неизбѣжный вопросъ русскихъ, съ какими я встрѣчался за это время:
— Вы видѣли папу? Васъ принималъ папа?
Точно будто я обязанъ былъ непремѣнно добиваться этого. Кто-то еще изъ Петербурга пустилъ слухъ, что я пишу романъ изъ римской жизни, гдѣ Ватиканъ «будетъ выведенъ», — какъ говорятъ еще нѣкоторые читатели.
На частную аудіенцію у папы я не разсчитывалъ и не домогался ея, не признавая за собою никакого права на это. А изъ простого любопытства проникать въ пріемную гостиную главы католичества считалъ совершенно непристойнымъ. Другое дѣло, видѣть такое историческое лицо, какъ Левъ XIII, наравнѣ съ сотнями и тысячами его духовныхъ подданныхъ и иностранцевъ, желающихъ доставить себѣ это развлеченіе.
Къ этому времени одна русская дама прислала мнѣ письмецо къ командору А. кавалеру «di сара е di spada», на торжествахъ Ватикана и св. Петра. Я сдѣлалъ ему визитъ и черезъ два дня онъ при слалъ мнѣ билетъ на новогоднюю службу въ Ватиканѣ, въ залѣ Беатификацій, гдѣ папа будетъ самъ «говорить» обѣдню. Этотъ розовый билетъ давалъ входъ въ особыя мѣста членовъ общества «Gioventù cattolica» (и я попадъ въ число такихъ «юношей») и былъ за подписью того «maestro di casa» монсиньора ди Адцеведо, котораго я лично узналъ уже два мѣсяца спустя, во внутреннихъ покояхъ Льва XIII.
На эту новогоднюю службу въ залѣ, описанной въ романѣ Золя эффектно, но не совсѣмъ вѣрно (она гораздо уже и бѣднѣе отдѣлкой) набралось множество народа — разныя общества и братства, вся клерикальная знать и буржуазная, депутаціи изъ провинцій и, разумѣется, иностранцы изъ всѣхъ отелей Рима. Билетами всегда промышляютъ и даже поддѣлываютъ ихъ, по увѣренію знатоковъ здѣшней жизни. Тутъ я впервые видѣлъ папу и довольно близко, и когда его несли на креслѣ красные служители и во время всей первой обѣдни, которую онъ служилъ. Во время второй (такъ всегда бываетъ) онъ только сидѣлъ на креслѣ и съ той именно стороны слѣва, гдѣ я стоялъ среди «Gioventu cattolica», во фракахъ и бѣлыхъ галстухахъ. Въ остальной публикѣ всѣ почти были въ сюртукахъ и даже визиткахъ. И мой commendatore предупредилъ меня, что фрака не нужно.