Но — скажутъ: если въ массѣ народа не замѣтно ни глубокой набожности, на даже внѣшнихъ формъ благочестія — развѣ это не вина священниковъ? Ихъ вліяніе до сихъ поръ въ силѣ, но оно совсѣмъ другое, чѣмъ, наприм., въ протестантизмѣ. Тамъ религія входитъ въ интимную жизнь прихожанъ. Каждый читаетъ Евангеліе и разсуждаетъ о религіи. А въ латинскомъ культѣ народъ не понимаетъ языка службы и чтеніе библіи «in vernaculo», т.-е. на доступномъ языкѣ не поощряется.
Римъ — центръ латинства, силенъ не тѣмъ, какъ народъ или буржуазія подготовлена для истинно-религіозной жизни, а тѣмъ, что отсюда идетъ жизненный духъ іерархіи, пріемовъ пропаганды, единообразіе обряда и навыка; здѣсь генеральный штабъ и высшая школа всемірной рати служителей католической церкви.
Если вы хоть недолго прожили въ Ринѣ, навѣрно вы встрѣчали въ извѣстные часы студентовъ богословія и семинаристовъ, попарно, длинными рядами, въ сутанахъ всякихъ покроевъ съ разноцвѣтными выпушками, красными, малиновыми, голубыми, съ мантильками и безъ мантилекъ. Прислушайтесь къ ихъ говору: это французы, нѣмцы, англичане, испанцы, поляки, наши хохлы (уніаты, русины), копты, сирохалдеи, болгары, армяне. Вы помните, конечно, и студентовъ въ красныхъ балахонахъ. Ихъ рисуютъ на всевозможныхъ картинкахъ изъ римскаго быта. Это воспитанники нѣмецкой коллегіи изъ католическихъ странъ: Австро-Венгріи, Рейнскихъ провинцій, нѣмецкихъ кантоновъ Швейцаріи. Это все будущіе епископы, архіепископы, всего лучше подготовленные у себя дома, до пріѣзда сюда, въ Римъ.
Сообразите, какая цѣпь накинута на весь христіанскій людъ въ видѣ этихъ разсадниковъ латинства, работающихъ потомъ по всему міру — по строго установленнымъ правиламъ, съ безусловнымъ повиновеніемъ верховному владыкѣ.
Вотъ гдѣ вселенская сила католичества и его универсальное положеніе, которое скорѣе возрастаетъ, чѣмъ падаетъ. И восточные культы Римъ давно пріурочилъ себѣ, а при Львѣ XIII, съ его широкимъ отношеніемъ къ «инославнымъ» обрядамъ — это можетъ пойти еще дальше.
Чтобы въ этомъ убѣдиться, надо въ недѣлю Богоявленія (Befana) походить въ церковь S. Andrea della Valle, на Corso Vittorio-Emanuele. Тамъ цѣлыхъ восемь дней сряду бываетъ рано утромъ служба какого-нибудь восточнаго обряда на національномъ языкѣ; а позднѣе проповѣдь на пяти или шести европейскихъ языкахъ. Проповѣди говорятъ нѣмцы, французы, ирландцы, испанцы, поляки; но эти священники (иногда и епископы) всѣ католики. А по утрамъ служба — исключительно восточная, со всѣми особенностями мѣстнаго богослуженія.
Въ январѣ 1898 года обѣдни эти происходили въ такомъ порядкѣ: сиро-маронитская, сирійская, халдейская (съ епископомъ), греческая (торжественная архіерейская) епископская болгарская, коптская, греко-русинская (на церковно-славянскомъ языкѣ, литургія нашего обряда), армянская — епископская. Изъ нихъ я не попалъ только на двѣ — сиро-маронитскую и сирійскую. А остальныя всѣ шесть выстоялъ, послѣ чего оставался и на проповѣди.
Каждый изъ туристовъ можетъ наглядно убѣдиться въ томъ, что къ Риму присоединились въ разное время и церкви, сохранившія свой обрядъ. И куріи какъ бы дѣла нѣтъ до того, какъ онѣ молятся, только бы онѣ не представляли изъ себя схизмы въ смыслѣ протеста противъ главенства римскаго первосвященника.
Въ церкви S. Andrea della Valle — одной изъ самыхъ посѣщаемыхъ въ Римѣ, всѣ эти обѣдни служатъ у главнаго алтаря, разумѣется, открытаго. По случаю праздниковъ Рождества Христова за алтаремъ — декоративная картина съ фигурами, въ человѣческій ростъ, изображающими поклоненіе царей и волхвовъ въ вертепѣ; декорація совершенно театральная, грубовато сдѣланная. Этотъ рядъ служеній называется, въ особыхъ афишахъ: «святой осьмидневницей Богоявленія Господа нашего Іисуса Христа» — «dell’Epifania di N. S. lesu Cristo». Внизу, на листѣ значится, что его святѣйшество, бравомъ отъ 11 августа 1887 года, даруетъ «Indulgenza Plenaria», т.-е. полное отпущеніе грѣховъ тому, кто будетъ присутствовать на пяти изъ этихъ обѣденъ, исповѣдуется и причастится.
Собиралось на ати службы всегда человѣкъ сто-двѣсти разнаго народа: иностранцы, въ особенности англичанки, патеры, монахи, семинаристы и случайная уличная публика, мелкіе лавочники, старухи, типа нашихъ салопницъ, подростки. Эта публика, ничего не понимая, выражала свое любопытство вставаньемъ на стулья и разглядываньемъ того, что дѣлается передъ алтаремъ, какъ дарового зрѣлища. Но для итальянцевъ все это было, въ то же время, какъ бы нѣчто свое. Не понимать службы католики привыкли. Не все ли равно: латынь или греческій языкъ, или церковно-славянскій. Служатъ у большого алтаря; и въ этотъ же часъ, въ капеллахъ, справа и слѣва, идутъ свои обѣдни, безпрестанно раздается звонъ колокольчика, и по церкви, туда и сюда, проходятъ священники въ облаченіи, а гдѣ идетъ служба, видны молящіеся.