Известно, что для шимпанзе территория имеет большое значение. Когда соседние группы встречаются, атмосфера становится крайне враждебной: самцы мечутся со вздыбленной шерстью, язык их тела настроен на запугивание. Они кричат, бьются о деревья и даже убивают друг друга. Когда же встречаются группы бонобо, они не враждуют.
«Сперва они могут немного покричать, но очень скоро это будет больше походить на пикник, чем на сражение», – сказал мне Франс де Ваал. Пикник, где все спариваются.
«Спаривание – способ бонобо избежать конфликтов», – добавил де Ваал, и именно поэтому этих нетрадиционных обезьян окрестили обезьянами-хиппи: «Занимайтесь любовью, а не войной».
Половая жизнь бонобо столь же творческая, сколь безудержная. Самцы, например, могут наслаждаться обществом друг друга, «фехтуя пенисами», свисая с ветки и потирая свои «мечи» друг о друга (здорово, когда на подобное хватает ловкости). Для самок наиболее частой и предпочтительной половой активностью является G-G, которую они предпочтут спариванию с самцом, если у них есть выбор.
«Нет бонобо, который был бы исключительно гетеросексуальным или гомосексуальным. Они все бисексуалы», – сказала мне Пэриш.
Как и у людей, у бонобо существует частичное разделение между спариванием и размножением, причем самки часто инициируют контакт и вступают в половые отношения вне своего фертильного периода. Но при средней продолжительности совокупления в тринадцать секунд совокупления у бонобо быстрые, частые и, по-видимому, такие же случайные, как для нас рукопожатия.
Нам это удивительно знакомо. Бонобо пристально смотрят друг другу в глаза, страстно целуются, используя языки, практикуют оральный секс и даже создают секс-игрушки. Фрэнсис Уайт, биолог-антрополог из Университета штата Орегон, однажды наблюдала, как самка бонобо превращала палку в нечто вроде узловатого французского презерватива, которым она затем наслаждалась с большим удовольствием.
Но самый большой ажиотаж вызвало другое явление из их полового репертуара. Когда бонобо занимаются гетеросексуальным сексом, они часто делают это в миссионерской позе. Подобное не наблюдается ни у каких других приматов. Шимпанзе практически никогда не спариваются лицом к лицу, в то время как бонобо делают это в одном из трех совокуплений в дикой природе.
Первое предположение о том, что половое поведение бонобо в некотором роде отражает наше собственное, появилось еще в 1950-х годах, но ученые, участвовавшие в исследовании, предпочли скрыть свои противоречивые выводы, задокументировав их на латыни. Эдуард Тратц и Хайнц Хек в 1954 году сообщили, что шимпанзе в зоопарке Хеллабрунн чаще спаривались canum (по-собачьи), а бонобо – hominum (по-людски). В те дни совокупление лицом к лицу считалось исключительно человеческим, культурным новшеством, которому нужно было обучать дописьменных людей (отсюда и термин «миссионерская поза»). Эти ранние исследования старательно игнорировались международным научным сообществом. Только после сексуального освобождения 1970-х годов вся половая жизнь бонобо стала достоянием общественности.
Новый подход бонобо к гармонии и иерархии был замечен в дикой природе, а также в более искусственных социальных условиях, предоставляемых зоопарками. Было даже зафиксировано, как самки бонобо в лесу Луикотале в Конго используют специальные жесты и пантомиму для сообщения о своей готовности к G-G. Домогающаяся самка укажет ногой на свою половую припухлость, а затем покачает бедрами, имитируя растирание, после чего вторая бонобо начнет ее обнимать. Авторы статьи отмечают важность таких жестов в эволюции языка – способность указывать облегчала сотрудничество и координацию поведения и у людей.
Как и шимпанзе, бонобо разделяют с нами почти 99 % своего генетического состава. Оба вида имеют равное право претендовать на статус нашего ближайшего родственника. Предок шимпанзе и бонобо отделился от нашей родословной всего восемь миллионов лет назад. Два вида из рода Pan значительно позже отделились друг от друга, и именно поэтому кажутся гораздо более похожими друг на друга, чем на нас.
Франс де Ваал предположил, что, если этот эволюционный сценарий экологической преемственности верен, бонобо, возможно, претерпели меньшую трансформацию, чем люди или шимпанзе, и, возможно, более всего походят на общего предка всех трех современных видов. Действительно, в 1930-х годах Гарольд Кулидж – американский анатом, который придал бонобо его окончательный таксономический статус, – предположил, что это животное может быть наиболее похоже на прародителя – нашего общего предка, поскольку анатомия шимпанзе демонстрирует больше свидетельств специализации в процессе эволюции.