Маска теории действительно спадает, но предстоит еще много работы. Корни столетнего шовинизма укоренились в самих строительных блоках эволюционной мысли. Парадигма Бейтмана продолжает преобладать в научной литературе, практически без ссылок на опубликованную эмпирическую критику Говати и других ученых. Учебники, используемые для обучения следующего поколения эволюционных биологов, по-прежнему ориентированы на устаревший мужской взгляд на половой отбор. Анализ, проведенный в 2018 году, показал, что изображения самцов и самок в учебниках по эволюции по-прежнему укрепляют стереотипные половые роли и «не отражают изменений, происходящих в научном сообществе».
Предвзятость таится и в самом языке. Недавнее исследование показало, что авторы по-прежнему используют «активные» слова (агрессивные, динамичные и т. д.) для описания самцов и «пассивные» (тихие, статичные и т. д.) для описания самок – у самцов есть «адаптация», а у самок «контрадаптация». Другими словами, самцы действуют, в то время как самки лишь реагируют на их действия. Стереотипные ярлыки – «заботливые» самки и «конкурентоспособные» самцы – по-прежнему мелькают в академической литературе, как если бы они были неопровержимыми фактами, не нуждающимися в дополнительных ссылках для оправдания их использования.
Намеренно или нет, но исследования по-прежнему направлены на самцов. «Типовые образцы», которые определяют вид и наполняют огромные библиотеки в музеях естественной истории мира, сильно смещены в сторону самцов. В мире, где живой вид становится все более редким, эти фаршированные, вяленые и маринованные архетипы формируют основу для исследований, а отсутствие проектов, посвященных самкам, проецирует дальнейший андроцентрический перекос в будущее эволюционной биологии, экологии и охраны природы. Работа Патриции Бреннан, документирующая разнообразие влагалищ и клиторов, является крайне необходимой инициативой, но остальные части самок нуждается в такой же каталогизации, как это сделано в отношении самцов.
В лабораторном изучении живых животных многие исследователи избегают использования самок. Считается, что наши «путаные гормоны» усложняют работу – с самцами проще. Этот коварный миф – абсолютная чушь.
Нет убедительных доказательств того, что цикл эструса вызывает бóльшие эндокринные изменения уровня эстрогена, чем это наблюдается с тестостероном самцов. Гормоны самок ничуть не хуже.
Используемые самки также не обязательно являются репрезентативными. Нейробиолог из Гарварда Кэтрин Дюлак рассказала мне, как маленькие белые мыши, которые составляют основу многих лабораторных исследований, были одомашнены шовинизмом. В дикой природе самки мышей так же агрессивны, как и самцы, – они нападают на незнакомых ухажеров и пожирают детенышей. Но их агрессивный характер искоренялся на протяжении многих лет, чтобы получилось образцовое животное, которое демострирует «какой должна быть самка». Эта фальшивая самка затем формирует модельную основу для многих лабораторных поведенческих и нейробиологических исследований. Исследования диких, а не лабораторных животных могут быть сложнее с точки зрения финансирования и полевых работ, но, как скажут вам Лорен О’Коннелл (и ее лягушки-древолазы, которых она изучает в аспекте родительства) или Дэвид Круз (и его однополые ящерицы), для изучения неискаженной системы необходимо приложить усилия.
Даже когда модельные организмы не воспитаны в соответствии с патриархальными идеалами, они все равно могут придерживаться этих норм. Модельные системы предназначены для получения общих результатов для конкретного аспекта биологии, но выбранные виды часто вызывают сомнения. Их использование часто обусловлено историей и удобством, а не актуальностью. Например, плодовые мушки по-прежнему доминируют в исследованиях полового отбора, и им посвящены почти четверть всех статей на эту тему. Между тем эта образцовая роль им досталась исключительно потому, что их цикл размножения совместим с академическим календарем. Таким образом, они помогают больше ученым, чем науке. Тот факт, что их половое поведение не характерно для других насекомых, не говоря уже о таксонах, не помешал представить их эксцентричные наклонности в качестве половых образцов для подражания для всех животных, включая людей.
Истина заключается в разнообразии и прозрачности
Марлен Зук, профессор эволюционной биологии в Университете Миннесоты, предостерегала от использования неподходящих модельных систем и выступала за разнообразие как с точки зрения диких и подневольных образцов, так и с точки зрения диапазона используемых видов. Она утверждает, что если бы мы исходили из этих принципов, мы бы никогда не выбрали плодовых мушек в качестве основы для исследований полового отбора и что их причуды способствовали предвзятости доказательств. Она предупредила, что «таксономический шовинизм» вполне реален и означает, что определенные группы животных, а именно насекомые и птицы, которые либо харизматичны, либо удобны, доминируют в исследованиях полового отбора, сглаживая естественное разнообразие. Что особенно парадоксально для эволюционной биологии с присущим ей интересом к изменчивости.