Капацитация дает очередную возможность половым путям самки влиять на то, какая сперма «победит». Однако независимо от того, имеет ли самка сперму от самцов, которые ей понравились, или препятствует сперматозоидам тех, которые ей не понравились, передовые исследования показывают, что последнее слово может быть за самой яйцеклеткой.
Яйцеклетки долгое время считались воплощением пассивности самок; их большой размер и малоподвижный характер по сравнению с маленькими и подвижными сперматозоидами являются источником полового неравенства (как обсуждалось в третьей главе).
Описания оплодотворения в учебниках принимают форму биологической сказки, в которой беспомощная принцесса-яйцеклетка вяло ждет, пока ее героический принц-сперматозоид пробьется к ней на помощь и выведет ее из дремоты.
Однако появляется все больше свидетельств того, что яйцеклетка действительно может определять, какой сперматозоид попадет внутрь, независимо от того, какой из них «выиграл» гонку. Известно, что неоплодотворенные яйцеклетки выделяют хемоаттрактанты, которые, по сути, оставляют след из биологических крошек, чтобы направлять сперматозоиды по верному пути. Не все сперматозоиды реагируют одинаково, а это означает, что у яйцеклетки есть возможность выбрать оптимального кандидата, отвергая тех, кто генетически не подходит, даже если прибыл первым. Яйцеклетка не делает никаких уступок романтическим партнерам: при исследовании человеческих яйцеклеток более чем в половине случаев яйцеклетка предпочитала сперму случайного мужчины, а не социального партнера женщины. Это научное открытие может выглядеть недостаточно весомым, так как не посвящено мужчинам, но что касается женской яйцеклетки, то в любви и на генитальной войне все средства хороши.
Глава 6
Мадонны больше нет: самоотверженные матери и другие вымышленные звери
Женщина, по-видимому, отличается от мужчины в основном душевным складом, большей мягкостью и меньшим эгоизмом… Женщина, благодаря своим материнским инстинктам, проявляет эти качества в большей степени по отношению к своим детям; поэтому кажется логичным, что она будет также относиться и к ближнему своему.
Наиболее близка к материнству я была в Перу, когда двадцать четыре часа неустанно заботилась о диком детеныше ночной обезьяны. Я не могла спать, пребывала в постоянной тревоге и оказалась перепачканной фекалиями, что, как мне потом сказали, обычное дело.
Мое материнское приключение произошло во время месячного пребывания на отдаленной биологической полевой станции на окраине национального парка Ману, в глубине перуанской Амазонки. Эта обширная бездорожная дикая местность, расположенная на расстоянии дня пути вверх по реке от любой цивилизации, является местом, возможно, самого богатого биологического разнообразия на планете, многие представители которого доселе науке неизвестны. Там также можно встретить пару дюжин фанатов зоологии, снующих туда-сюда, как дети в кондитерской, и отчаянно пытающихся задокументировать окружающее великолепие и разобраться в нем.
Общая политика станции Лос Амигос заключается в том, чтобы наблюдать за природой и не вмешиваться, и это значит, что спасение попавшего в беду животного, даже если оно находится под угрозой исчезновения, запрещено. Но когда Эметерио, перуанский полевой помощник, наткнулся на тяжело раненного детеныша ночной обезьяны, кричащего во всю глотку, а затем, в нескольких метрах от него, на ужасающие останки его наполовину съеденного родителя, от жестокосердной политики решили временно отказаться.
Примерно из дюжины видов приматов в этом шумном уголке тропического леса черноголовая ночная обезьяна (Aotus nigriceps) получает приз за наибольшую загадочность. Эти миниатюрные приматы, размером примерно с маленькую белку, прячутся высоко в кронах деревьев и, как следует из названия, являются единственной в мире ночной обезьяной. Они живут семейными группами и, что необычно для приматов, моногамны. У пар рождается всего один детеныш в год – комочек плотного пуха, который умещается в человеческой ладони, с такими огромными и невероятно очаровательными глазами, будто сошел с конвейера японской фабрики Kawaii Factory.
Осиротевший детеныш, по-видимому, был схвачен, а затем выброшен ястребом, смертельным врагом ночной обезьяны. Он прибыл в лагерь полумертвым – обезвоженным, слабым и с глубокой раной на боку, уже кишащей отвратительно предприимчивыми личинками. Мы делали все возможное, чтобы его спасти, но не думаю, что кто-то искренне верил, что детеныш переживет эту ночь. Он была крошечным и невероятно хрупким. Помню, как команда приматологов пыталась восстановить его гидратацию при помощи инъекции жидкости, вводя медицинский шприц в его вялое тельце.