Когда солнце взошло, стало возможно разглядеть самих чудовищ: сотни бархатисто-серых мамочек тюленей с проникновенными темными глазами и их безумно милые белоснежные пушистые бельки. Каждый ноябрь остров Мэй на три воинственные недели превращается в родильное отделение для примерно четырех тысяч длинномордых тюленей (Halichoerus grypus, что означает «крючконосая морская свинья» в честь их римского профиля). Это буйство агрессивной материнской любви.
Длинномордые тюлени бóльшую часть года являются одиночными водными охотниками, но раз в год эти антисоциальные животные должны выбираться из воды, чтобы родить и выкормить своего единственного детеныша в компании незнакомцев. Осколок потрепанной штормом скалы является крупнейшей гнездовой колонией длинномордых тюленей на восточном побережье Шотландии. Этот участок всего полтора километра в длину и полкилометра в ширину переполнен их драчливыми детенышами.
«Люди думают, что длинномордые тюлени милые, – сказала мне Келли Робинсон, – но как исследователь ты быстро учишься не подходить близко к этим кусачим существам».
Когда я познакомилась с доктором Робинсон в 2017 году, она была молодым исследователем из Университета Сент-Эндрюс, одним из примерно двадцати зоологов, привлеченных на остров Мэй в рамках исследования морских млекопитающих. Эта исследовательская группа десятилетиями ведет хронику шумного и зрелищного сезона появления и становления детенышей тюленей, поскольку он дает уникальную возможность изучить материнское поведение этого крупного млекопитающего с удивительно близкого расстояния.
Но такая работа не лишена риска. Тюлени удивительно быстры для животного, которое отказалось от ног ради маленьких плавников. У них есть зубы, достойные статуса сверххищника, мощные челюсти и пасть, кишащая опасными бактериями. В мой первый вечер на островной полевой станции за ужином Робинсон и остальная команда потчевали меня ужасными историями об опасной и потенциально смертельной инфекции, вызванной контактом с биологическими жидкостями тюленей, со зловещим названием «тюлений палец».
«История гласит, что нужно отрезать себе руку, чтобы не получить “тюлений палец”», – предупредила меня Робинсон. По легенде, инфекция от укуса тюленя или зараженной раны может так быстро распространиться по вашим венам, что ампутация становится единственным разумным вариантом. Когда-то эта инфекция была бичом охотников на тюленей, а теперь стала величайшим пугалом для их исследователей. Хотя туристам тоже следует быть настороже.
Робинсон рассказала мне о недавно опубликованной медицинской статье, где описан уникальный случай «тюленьей ягодицы»: пожилой мужчина во время антарктического круиза получил укус в правую половину пятой точки, когда спасался от разъяренного морского котика на острове Десепшен. «Тюлени большие, злые и не являются игрушками для туристов», – подвела итог Робинсон. Ей пришлось развить соответствующие навыки, чтобы не стать жертвой острых клыков длинномордых тюленей, поскольку ее работа включает в себя забор образцов крови для исследования гормонов, обусловливающих связь матери и белька.
Наступлению материнства способствует целый комплекс гормонов, но есть один, который выделяется как мощный фактор материнского опыта: окситоцин.
Возможно, вы уже слышали об окситоцине. Этот известный нейропептид, вызывающий хорошее самочувствие, получил всеобщую известность как гормон объятий или любви из-за его магнетической силы, способствующей привязанности. Он работает в сочетании с изменяющей настроение системой дофаминового вознаграждения, вызывая сильное привыкание к положительным эмоциям в самых разных отношениях, а не только между матерью и ребенком. «Послевкусие» от секса – это окситоцин, побуждающий вас привязываться к сексуальному партнеру, даже если он совсем вам не подходит. Окситоцин – это то, что заставляет степную полевку быть необычайно моногамной и верной своему партнеру всю жизнь. Когда шимпанзе ухаживают друг за другом, они выделяют окситоцин, укрепляя дружеские отношения и союзы. Этот же гормон вырабатывается, когда я смотрю на свою собаку. Окситоцин – экстези в мире гормонов, но пусть вас не вводит в заблуждение его столь заманчивое описание: этот нейропептид гораздо сложнее, чем просто эликсир удовольствия.