Я оглянулась. Бравые стражники, гремя касками, кирасами, протазанами, и чем там еше у них имелось, широкой дугой мчались по желтеющей луговине.
Совершенно пустой.
Только теперь я почувствовала, насколько задохнулась. Кровь стучала в висках, словно там кум мой дом Мишель изо всех сил наяривал на органе "Хвалу жизни". Ошеломленно смотрела я, как погоня, от которой я только что убегала, совершенно непотребным образом убегала от меня, пока вовсе не скрылась из виду.
И тут в орешнике затрещало, и оттуда выбралась девочка с черным котом на руках, а за ней бежала черная собака с длинными вислыми ушами.
- Мама! - воскликнула Сантина, явно стремясь упредить мои упреки. - Я не бросила зверье! Я за ними приглядывала!
У меня не то, что на упреки, вообще ни на что не хватало слов. Просто перехватило горло. Я вцепилась в Сантину и прижала ее к себе. Федо, оказавшийся между нами, рисковал быть задушенным, но почему-то стерпел это с несвойственной ему кротостью. Дучесса радостна скакала вокруг нас.
И постепенно, пока мы так стояли, до меня стал доходить смысл произошедшего.
Когда моя хватка немного ослабла, Сантина задала сакраментальный вопрос:
- А когда мы пойдем освобождать всех наших?
Стараясь говорить как можно спокойнее, я ответила:
- Ну, сначала нужно обратить векселя в наличные, затем снова пробраться в город, подкупить судей...
- Не надо, - сказала Сантина, - я знаю способ получше.
И глядя в зеленые глаза своей дочери, я поняла, что она и в самом деле знает.
Алиева Амина
Бесплотный
Я - Бесплотный. Беззвучный. Сквозь мои прозрачные одежды не искажается даже воздух. Я неслышно шагаю по исхоженным мною дорожкам этого маленького унылого парка. Я вижу людей, а они проходят сквозь и мимо. Они гуляют, они идут по делам, они живут и совсем не помнят о смерти и вечности.
Темнеет все раньше. Загораются огни поселка, который постепенно и неумолимо поглощает мой парк. Кирпичная стена, изрисованная граффити, уже вплотную прилегает к боковой дорожке. За черным ребристым забором просвечивают новые стеклянные дома. Как будто старые пустуют.
В этих домах живут гномы и цыгане. Цыганский табор занял маленький комплекс крохотных домов, который был построен нелегально. Дома продавать не стали. И сносить тоже. Цыгане живут там тихо, практически незаметно Мне бы хотелось, чтобы по ночам там жгли костры, играли на гитаре и танцевали в цветных разлетающихся платьях. Я бы танцевал вместе с ними, и девушки визжали бы от ветра, разметающего их длинные юбки, ворошащего их черные кудри.
Вот уже совсем ночь. Люди ушли из парка. Прошуршал прелыми листьями старый таджик, возвращающийся с работы. В это время надо ходить к старому пруду. Надо заходить дальше в мураву, затаиться и ждать. Мне это не нужно, но я все равно прячусь, задерживая дыхание, чтобы было веселее.
По воде пруда плывут круги. Изнутри пробивается глухое зеленое свечение. Оно разбивается тысячью блестящих капель, взбиваемых волнами. Поверхность пруда покрывается пузырьками. Из воды на берег выходят подводные стада - подводные коровы и подводные бараны. Плывущие, светящиеся синим, зеленым и розовым, они мотают хвостами, и трава покрывается ночной росой. И вслед за своими стадами выходит их владелец и пастух - Тот, Кто Живет В Старом Пруду. Когда-то давно жил-был Тот и в новом пруду. Когда пруд осушали, стада погибли. Теперь он выгоняет их пастись в высокую траву. Такую высокую, что подводные коровы и бараны не видны за ней людям, уже не спящим по ночам и продолжающим бодрствовать под искусственными солнцами фонарей.
Из-за стеблей травы я смотрю, как Тот садится на камешек и играет в свой рожок. Звуки этой песни недоступны ушам людей, недоступна даже моим ушам, их слышит только Тот и его стада. Подводные коровы и бараны послушны этой музыке. Они спокойно пасутся на воздухе, опасаясь поднимать слишком высоко из травы свои головы с пустыми, подернутыми водяной дымкой глазами.
На шеях коров звенят тихие медные колокольчики. Их я еще могу различить среди шорохов наступающей ночи. Может и люди слышат их. Или из всех людей их слышит только пятнадцатилетний поэт.
Осенние ночи приятно проводить, лежа в траве, прислушиваясь к музыке этих колокольчиков. Зимой Тот не выводит свои стада - холодно и трава засыхает. Без Того очень пусто ночью в парке. Зимой по тропинкам, цепляясь лохмотьями за голые ветки, бродит старуха Сумрачная. Ее я сторонюсь.