- Мисс Бохен. Мои соболезнования. Все произошло так неожиданно.
Все еще опираясь на руку Розенфельда и не поднимая взгляда, мисс Бохен произнесла с оттенком осуждения:
- Это была ваша идея, профессор.
Пожилой стоял перед ней, покачиваясь, будто в спину его подталкивал сильный ветер.
- Да, и я хотел объяснить...
- Ничего вы не хотели объяснять! - возмутилась мисс Бохен.
- Скорее вы ничего не захотели слушать, - печально проговорил пожилой, и Розенфельд понял, что неправильно оценил его возраст. На первый взгляд - лет шестьдесят, но вблизи этот человек производил впечатление глубокого старика. Лет восемьдесят пять, а то и все девяносто. Морщинистое, как печеное яблоко, лицо, сухая кожа, глубоко запавшие глаза, тонкие, едва заметно дрожавшие пальцы. Только взгляд из-под густых седых бровей был молодым, зорким, умным - и хитрым.
Старик перевел взгляд на Розенфельда, которого, похоже, только сейчас изволил увидеть.
- Я вас видел вчера на факультете, - сказал он. - В коридоре. Вы?..
Розенфельд не мог встать, на руку опиралась мисс Бохен, а отвечать сидя ему показалось невежливым, и он привстал, понимая, что выглядит довольно смешно.
- Доктор Розенфельд, эксперт-криминалист, муниципальная полиция Бостона.
- Доктор, - поднял брови домиком старик. - Криминалист. Оксюморон, вы не находите?
- Это была ваша идея, профессор Бауэр! - Мисс Бохен бросила обвинение, будто тяжелый металлический шар, ударивший старика в грудь - он отступил на шаг и даже немного пригнулся.
Профессор Бауэр. Математик. Бохен опубликовал с ним в "Математикал ревю" совместную работу по математическим основаниям теории струн. Розенфельд пытался читать, но ничего не понял, потому что слов в статье почти не было, кроме "если", "то" и "очевидно, что..."
Нужно было пригласить профессора сесть, но на скамье не хватало места для троих.
- Да. - Бауэр перевел взгляд на мисс Бохен. Опираясь на палку всем телом, он наклонился вперед. - Поверьте, это было необходимо. Я старик, и скоро... Хочу сказать, что знаю, как обстоят дела на нашем кладбище.
- При чем здесь... - начала мисс Бохен, но Бауэр гнул свое:
- Очень дорогая земля, кремация куда дешевле. Коллега Гусман в прошлом году...
- Вы не дождались моего приезда!
Бауэр покачал головой и кивнул.
- Если бы выслушали Ставракоса...
- Я не хочу выслушивать оправдания!
- ...То узнали бы, что кремацию провели утром, поскольку на четыре часа пополудни назначено было заседание кафедры, которое невозможно было перенести...
- Невозможно! - вскричала мисс Бохен, и Розенфельд полностью с ней согласился.
- ...поскольку такого никогда не происходило за сто лет существования Института перспективных исследований, - закончил фразу Бауэр.
- Вы бы нас поняли, - сказал он после паузы голосом не столько извиняющимся, сколько наполненным горького обвинения, - если бы не были так...
Он пожевал губами, не найдя нужного слова. Розенфельду показалось, что Бауэр точнее выразил бы свою мысль с помощью формулы, он даже провел концом палки по гравию, но не оставил следа, а только сам едва не потерял равновесие.
- Традиции, - горько сказала мисс Бохен, - выше человечности.
Розенфельд высвободил, наконец, руку и встал.
- Прошу прощения, профессор, - сказал он, - садитесь, пожалуйста.
Бауэр благодарно кивнул. Сел он, однако, в одиночестве: мисс Бохен встала и взяла Розенфельда под руку, отчего тот смутился и не расслышал несколько слов, сказанных Бауэром. Окончание фразы заставило его прислушаться. Бауэр сел, прислонил палку к спинке скамьи - он будто и внимания не обратил, что мисс Бохен не пожелала сидеть с ним рядом.
- ...в точности соответствовало пожеланию вашего брата.
- Джерри не мог! - Ладонь мисс Бохен крепко вцепилась Розенфельду в локоть.
- Но было так, - мягко проговорил Бауэр.
- Джерри и мысли не имел! Он никогда не говорил со мной на такие темы! В его возрасте!
- Конечно, - кивнул Бауэр. - Он не думал, что умрет таким молодым. Но в разговорах о конечности существования мы с ним провели немало полезных часов. На многое он мне открыл глаза, на многое - я ему. Это изумительно красивая математика.
- Боже... - пробормотала мисс Бохен. - Он сошел с ума.
Розенфельд так не думал. Взгляд старика был разумен, слова содержали смысл, который пока был непонятен, но, безусловно, имел отношение к случившемуся.
Мисс Бохен хотела уйти, не желала слышать этого человека, хотя сама требовала объяснений. Она потянула Розенфельда за рукав, и он оказался в неприятном положении выбирающего из двух зол. Он не хотел отпускать мисс Бохен одну, боялся ее потерять, но не хотел и уходить, не услышав аргументацию Бауэра - несомненно, разумную и многое, возможно, объяснявшую. Розенфельд не хотел задавать вопросы, но Бауэр говорил сам, и было бы глупо не дать ему высказаться.