Однако тщетны были ее старания - не смогла она извести Бальтехильду. А дело было в том, что едва захворав, посетила Бальтехильда отшельника и тот благословил ее наложением рук, и та ушла очищенной. И оставила нечестивые суеверия арианские, и обратилась к вере истинной.
Гизела же, исполнившись злобою, отринула все доброе и обратилась к венедской волхвунье, что ходила в темный лес, радеть языческому Велесу, который суть сатана. И столь же заблудшие жены и девы вендские следовали за ней, пляша вкруг дубов, помавая ветвями миртовыми и творя подношения Велесу, за что и званы были велиями или вилиями. И Гизела испросила у той нечестивой жрицы подмоги в своих греховных желаниях, за что отдала в уплату свою бессмертную душу.
И завлеченный языческим волхвованьем, комит Альбрехт стал устремляться в леса, где вилии устраивали свои радения, и плясал с ними, и скакал, и кланялся идолам. Комитисса же, полагая, что он посещая изгнанную им наложницу, поначалу терпела сие, как подобает доброй жене. Но, потом, видя, как супруг ее стал бледнеет и худеть, решила проследить за ним тайно. Узрев мерзостные пляски вилий, к коим примкнул Альбрехт Медведь, комитисса Бальтехильда направилась к отшельнику Гилариону. Отшельник же, выслушав ее, совлек со своего изможденного тела власяницу - единственную одежду, что согревала его в дождь и мороз, и велел комитиссе, когда муж ее направится на языческое сборище, настичь его там и накинуть власяницу на его грешное тело.
И когда венеды и прочие язычники направились на сборище в ночью, каковую называют они Велесовой, а саксы - Вотановой, что приходится на канун праздника Всех Святых, Альбрехт, называемый Медведь, также пошел туда, а супруга его, повинуясь отшельнику, скрытно последовала за ним. И увидела комитисса, как оные вилии носятся и скачут в чудовищном хороводе, посреди же Альбрехт пляшет, будто и впрямь медведь пол дудку гистриона, а Гизела пляшет вместе с ним. Тогда Бальтехильда, подкравшись к танцующим, накинула власяницу на плечи Альбрехта.
В тот же миг Альбрехт пал без чувств, Гизела же обратилась в хладный труп, каковым давно и являлась, отдав душу бесовскому Велесу. Остальные же вилии в страхе разбежались.
С тех пор комит отказался от греховных пристрастий и преследовал вилий без жалости. Однако не прошло ему даром плясание и скакание на языческих сборищах. Вскоре постигла его лихорадка, в приступе которой он и скончался А комитисса возвратилась в дом отца своего, префекта Гунтрамна, который нашел ей другого мужа.
Гиларион же, отдав ради благого дела власяницу, пребывал во все дни наг, не имея на себе ничего кроме вериг, и покинул сей грешный мир, обретя покой. Все это слышал я из уст человека, немого, слепого и глухого, но излеченного Гиларионом.
Комментарии переводчика
Эта глава содержится в единственном сохранившемся списке "Хроники" Фредегара Схоластика, найденном в библиотеке аббатства Санкт-Колумбан-ам-Заале. Ряд исследователей считает ее позднейшей интреполяцией и сомневается в авторстве Фредегара, как упомянутое в начале главы крещение саксов произошло в пору становления империи Каролингов, то есть значительно позже смерти хрониста (+ 660 г.). Сомнение в авторстве вызваны также тем, что эпизод с отшельником Гиларионом, включая предсказание нашествия лангобардов, является кратким пересказом жизнеописания отшельника Госпиция из Ниццы, приведенного в "Истории франков". Однако признанный каноническим текст "Хроники" Фредегара является компилятивным и включает обширные фрагменты их Григория Турского и Исидора Севильского. Поэтому включение в текст упомянутого отрывка не противоречит авторству Фредегара. В главе также повторена данная Фредегаром характеристика королев Брунгильды (Брюнхильды) как "убийцы десяти королей".
В любом случае глава содержит интересные сведения о верованиях и обычаях лужицких сербов ( венедов, вендов) - в упомянутый период на территории бассейна Заале находился значительный славянский анклав, ныне почти исчезнувший.
Курония - позже Курляндия, ныне Курземе в Латвии.
Что касается места действия, то топоним "Лугдунум" часто встречался в этот период на территории Западной Европы. Лишь немногие современные города ( Лан, Лион) сохранили в названии исходный корень.